так получилось, что он – Володька Озеров оказался в одной кучке с егерями, которые сгрудились около Аксентова. Разговор, который вначале шел в русле «а сам директор – мелкий жулик и никакой администратор», потом вдруг перешел в другую, неожиданную плоскость.
– Чего тут делать-то?! Заповедник! – презрительно сплюнул на траву Аксентов. Закурил сигарету. Затянулся дымом и, снисходительно посмотрев на увязавшихся егерей, сказал: – Это он меня гнобит, потому что я хочу организовать у нас охотничий кооператив. Поставить тут дело по-новому. Вместо того чтобы сидеть и ждать у моря погоды и государственного финансирования, начать зарабатывать самим.
Озеров, которого страшно заинтересовала такая постановка вопроса, спросил:
– А это как? Тут же заповедник!
– Да, очень просто! Создать кооператив охотников! Заповедник большой, тысячи тысяч гектаров леса. Выделить участок, в котором можно будет охотиться. И на этой охоте зарабатывать деньги… для финансирования тех же научных работ.
Все егеря одобрительно загудели:
– Да, ты голова, Серега!
– Правильно!
– А то сидим тут, закисли совсем. Зарплату, и ту постоянно задерживают!
– Да, и сам директор частенько гостей возит. Постреливают, – заметил самый старший из егерей Митрич, огромный, как старый дуб, морщинистый с белыми бровями и бородой. – Ему, значит, можно! А нам нельзя! Зверья полно! Чего ж добру пропадать…
– Охраняли, охраняли! – робко проговорил молодой белолицый, похожий на девчонку, паренек в зеленой куртке и клешеных джинсах. – А теперь стрелять. Как-то не того!
На него зашикали.
– Помалкивал бы! Молод еще рассуждать. Молоко на губах не обсохло…
И тут Володьку осенило. И он тоже вступил в разговор:
– Так их можно специально разводить для охоты. Сделать звероферму. Огородить. И даже можно туда экскурсии водить. Ведь ходят же смотреть нутрий и бобров.
– Точно! А ты, я вижу, тоже голова! – похвалил Аксентов. – Соображаешь. Давай мы с тобой этот вопрос обсудим завтра. А то сегодня уже и так засиделись…
Озеров едет по разбитой дороге домой в соседнюю деревню на служебном «пазике», который привозит и отвозит персонал заповедника на работу. Едет и думает: «Вот как странно обернулась моя мечта найти тихое место, чтобы жить на природе и дописать, наконец, свою диссертацию. Видно, что-то сильно изменилось в стране советов, если даже сюда проникли кооперативные настроения. А интересно получается. Если я раньше гонялся по лесам и сражался с богатыми «буратинами», приезжавшими, чтобы пострелять, то теперь картина может перемениться полностью. Я буду приглашать таких охотников к себе. И организовывать им отдых. За деньги. Большие деньги.
Кстати, на западе такие сафари уже много лет существуют».
«Вот тебе и тихое место… Глухой угол. И тут страсти, споры кипят.
