быка за рога:
– Что могут предложить отделы?
Народ пару минут «чешет репу». Первой подает голос маленькая, тихая Света Куклина из отдела науки:
– Мы через Чазова попытаемся выяснить, как здоровье Михал Сергеича!
– Отдел политики, – вступает в диалог Рафик Хусейнов, – соберет все возможные данные на руководителей ГКЧП. Их биографии. Где работали. Политические взгляды…
– Наши репортеры уже выехали во все самые важные точки Москвы, надо посмотреть, что происходит в городе. Где стоит военная техника. Куда идут войска, – рапортует Вадим Хролов.
И остановившийся было редакционный механизм быстро разворачивается в новом направлении и начинает набирать обороты.
Народ с «топтушки» бросается врассыпную. Этаж зашевелился, забегал, зазвонил.
Пошла писать губерния!
Так проходит полчасика. Откуда-то со стороны улицы начинает нарастать гул. Сначала занятой народ не обращает на него никакого внимания. Но гул приближается и переходит в рев. Все устремляются к окнам. Да так и застывают у них.
По улице, где стоит серое здание издательства, медленно, покачивая стволами вверх-вниз, катится колонна боевой техники. Зеленые бронированные коробки, беспощадно чадя выхлопными газами, скребут по асфальту, оставляя на нем вдавленные металлом гусениц белые полоски.
В этом есть нечто сюрреалистическое, невероятное, выходящее за рамки трезвого понимания.
– А вот и картина маслом, – пытается пошутить Равиль Мухутдинов. Но осекается, останавливается на этой фразе, увидев враз посеревшие, испуганные лица, на которых читается одна и та же мысль: «Что сейчас будет? Может, через минуту на этаж взлетят автоматчики. Начнут хватать всех, сгонять в Голубой зал. А там…»
По этажу мимо дверей кабинетов мчится быстроногий репортер Лёха Косулин со словами:
– Телевизор! Телевизор! Включайте!
Все бросаются в кабинеты к телевизорам. Бежит по экранам рябь. Потом появляется заставка.
Дубравин со своими сотрудниками затихает у себя в отделе корсети. Ждет. Вот, наконец, молодой симпатяга ведущий объявляет о пресс-конференции. Еще несколько минут ожидания. И в президиум выходит, выползает этот самый таинственный коллективный орган – ГКЧП.
Люди как люди! Только страшные своей неизвестностью и затеянным делом. Государственным переворотом.
Лучше бы они не выходили. Лица серые. Сами испуганные от содеянного. Руки трясутся.
И что это за пресс-конференция?! Что за голоса?! Что за рожи!
Монотонно бубнят свои заявления. И растворяются в небытии. По ту сторону экрана.
А они остаются тут, у телевизора. И в недоумении пялятся на неожиданно начавшийся балет. «Лебединое озеро».
Призадумались голубчики. Все подавлены увиденным.
– Ты видел, как у них глаза бегают? – наконец спрашивает Дубравина бывший бакинский
