руками руль, он вскрикнул от неожиданности, а мальчик не только не испугался, но и огласил окрестности восторженным «Ай да я! Ай да…» – дальше следовало имя.
А если точнее – имя и фамилия.
Либеро Парри пришлось запрягать повозку, чтобы взять машину на буксир и, дотащив до мастерской, возиться потом с ней целую неделю. Летать она летала, и летала хорошо. Правда, в результате она слегка подразвалилась.
Когда граф Д’Амброзио вернулся за ней в следующее воскресенье, она выглядела как новенькая. Отполировать ее Либеро Парри помог многолетний опыт тщательной чистки коров до блеска для ежегодной ярмарки рогатого скота. Граф восхищенно присвистнул – этот свист был знаком половине борделей Европы. Потом достал коричневую кожаную сумку и протянул ее Либеро Парри.
– Открой.
Либеро Парри открыл сумку. Внутри лежали очки, кожаный шлем, перчатки, яркий шелковый платок и куртка с пришитой эмблемой: Д’Амброзио Парри.
– Что это значит?
– Ты когда-нибудь слышал об автомобильных гонках?
Либеро Парри слышал. Развлечение для богачей.
– Я ищу механика, который будет ездить вместе со мной. Что ты об этом думаешь?
Либеро Парри громко сглотнул.
– Нет у меня на это времени. Я работать должен.
– Сорок лир в день, плюс все расходы и четверть от призовых.
– Призовых?
– Если выиграем.
– Если выиграем.
– Ну да.
В ту же минуту оба одновременно повернулись к двери, привлеченные каким-то шумом. Дверь распахнута, на пороге никого. Пока они смотрели в сторону двери, будто ожидая чего-то, в дверном проеме, стараясь не рассыпать охапку хвороста, которая была у него в руках, промелькнул Последний. Их он даже не заметил.
– А что скажет Флоранс и кто сообщит ей эту новость?
Казалось, граф не слышал вопроса.
– В этом парнишке что-то есть.
– В ком? В Последнем?
– Да.
– Ничего в нем нет.
– Нет, есть.
Либеро Парри смущенно потупился, словно его подловили на карточном шулерстве.
– В нем нет ничего особенного, если… Если не считать золотую тень.
– Ты о чем?
– Так говорят в наших краях. Бывают люди, у которых тень золотая, вот и все.
– А что это значит?
– Трудно сказать… Они не такие, как все, и это сразу видно. Людям нравятся те, у кого золотая тень.
Ответ явно не удовлетворил графа. Либеро Парри решил продолжить объяснение:
– Он два или три раза отдавал Богу душу. Когда он был маленький, все считали, что он не жилец, но каждый раз ему удавалось выкарабкаться. Кто знает, может, это меняет человека.
Графу Д’Амброзио вспомнилась единственная женщина, которую он когда-либо любил больше
