и ткнула куда-то пальцем. – А вот и он, как раз кстати.
Увидев, что к нам приближается викарий церкви Святой Троицы, я внутренне сжалась. Он шел уверенно, не торопясь. Отец Уильям никогда не ходил быстро: он, напротив, всегда передвигался вяло, с некоторой даже ленцой. На губах у него играла обычная улыбочка. Но маленькие глазки глядели настороженно, в них светились неприязнь и брезгливое отвращение, словно он видел перед собой незаживающую гноящуюся рану.
Я почувствовала на себе еще один взгляд: это госпожа Брук уставилась на меня своими холодными рыбьими глазами.
– А я знаю, кто вы такая, – сказала она.
– Правда? – пожала я плечами. Так всегда делала моя покойная матушка, и, боюсь, этот ее чисто испанский жест со стороны мог показаться высокомерным.
– Что тут за шум? – спросил отец Уильям. – Что у вас случилось?
Он старался не называть нас по именам, чтобы избежать обращений «брат» или «сестра», ведь, строго говоря, теперь мы были лишены права на эти почтительные звания. Правда, некоторые добрые жители города из уважения продолжали обращаться к нам именно так. Но только не отец Уильям.
Брат Эдмунд, который ростом был на несколько дюймов выше викария, ответил ему смиренным полупоклоном:
– Все в порядке, святой отец.
– В таком случае, пожалуйста, немедленно пройдите в часовню Святого Томаса Бекета, – сказал тот. – Я уже попросил всех остальных прихожан ненадолго задержаться. Мне надо вам кое-что сообщить.
Сердце у меня болезненно сжалось. Шагая впереди всех по проходу к часовне, я спиной чувствовала на себе торжествующий взгляд госпожи Брук.
Сестра Рейчел, сестра Элеонора и остальные монахини были уже там, лица у всех встревоженные. Мы присоединились к ним и встали полукругом, словно приготовившись защищаться.
Отец Уильям сложил ладони вместе и начал.
– Я полагаю своим долгом приготовить вас к тому, что случится в самом недалеком будущем, – сказал он. – Видите ли, Томас Кромвель, лорд – хранитель печати и вице-регент короля по духовным делам, разработал некий акт, состоящий из нескольких статей, и повелел довести его содержание до сведения жителей Англии. Король одобрил сей документ, а архиепископ Томас Кранмер составил текст письма и велел разослать его по всем епархиям нашей страны.
Отец Уильям сделал паузу и по очереди посмотрел на каждого из нас, оставив меня напоследок. Изучая мое лицо, которое, должно быть, не выражало ничего, кроме страха, он довольно улыбался, и глазки его блестели.
– В религиозные обряды внесены серьезные изменения, – продолжил викарий. – И нам, всем без исключения, следует подчиниться воле нашего монарха.
– Мы все верные подданные короля Генриха, – сказала сестра Элеонора. – Будьте добры, объясните, пожалуйста, чего именно нам следует ожидать.
Отец Уильям отвернулся от нее и заговорил, глядя в глаза брату Эдмунду. Я и раньше замечала, что викарию неприятно видеть во главе нашей
