женщина, которая не сможет выйти замуж за человека, которого любит.
Джек был явно озадачен.
– Но что вы можете сделать? И какая от меня польза?
– Разумеется, полиция может много узнать. Факты, – пояснила Эмили. – Но они не способны сделать из этих фактов те же выводы, что и мы, потому что все это страшная тайна. – Заметив его интерес, она воодушевилась. – И, конечно, с полицией никто не будет разговаривать так, как с нами, а если и будет, полицейские все равно не поймут намеков и тончайших нюансов.
– Но как мы сможем наблюдать за этими людьми? – серьезно спросил Джек. – Вы не назвали их имен… И независимо от этого, вам самим пока нельзя появляться в обществе. – Его лицо напряглось, и в глазах мелькнула жалость. Эмили поморщилась – она приняла бы жалость от кого угодно, но со стороны Джека это чувство почему-то вызывало раздражение, как царапина на коже.
– Знаю! – с жаром воскликнула она и тут же пожалела о горечи, проступившей в ее словах, но ничего не могла с собой поделать. – Но Шарлотте можно, и все, что она узнает, мы обсудим вместе. По крайней мере, если вы согласитесь ей помочь.
Джек улыбнулся, но улыбка вышла немного печальной.
– Я мастер добывать сведения у знакомых. Кто они?
Эмили вглядывалась в лицо Рэдли, стараясь прочесть, что оно выражает. Густые ресницы отбрасывали тень на его щеки – точно так же, как прежде. Интересно, сколько женщин замечали это? Нет, она ведет себя глупо. Шарлотта права: ей нужно чем-то занять мозг, а то совсем отупеет!
– Убитый – это Роберт Йорк, – сообщила Эмили. – Вдова – миссис Вероника Йорк из Хановер-клоуз.
Она умолкла. Рэдли широко улыбнулся.
– Это совсем не трудно, – уверенно заявил он. – Я знаком с ней. На самом деле… – Джек замялся, вероятно, сомневаясь, до какой степени можно быть откровенным.
Эмили почувствовала укол ревности – непривычное чувство. Она понимала, что это ужасно глупо. Его репутация известна всем. В любом случае Эмили никогда не тешила себя иллюзиями. Она твердо знала, что мужчины предъявляют к себе самим совсем другие требования, нежели к женщинам. Единственное, что требовалось, – не переступать черты, когда окружающие уже не смогут делать вид, что ничего не происходит; подозрения никого не интересуют. Все реалисты это понимают. Благоразумная слепота – единственный способ сохранить душевный покой. Но именно эти правила все больше раздражали Эмили, хоть она и понимала, что ее чувства глупы и в высшей степени непрактичны.
– Ваше расставание позволит возобновить знакомство? – сухо спросила она.
Его лицо вытянулось.
– Конечно!
Эмили опустила взгляд, не желая, чтобы он догадался о ее чувствах, таких же неприятных, как истина.
– Значит, вы согласны этим заняться? Вместе с Шарлоттой? Как вы сами выразились, для меня это невозможно.
– Разумеется, – медленно
