козырек прикрывал глаза от яркого весеннего солнца. Два голубя учтиво раскланивались и танцевали на крытой дранкой крыше конюшни. При виде их он криво усмехнулся, вспомнив танцы в королевском зале. Голубям проще найти себе пару, чем людям.
Последние недели он провел в своем поместье недалеко от Байё, но слишком надолго покидать двор не следовало. С глаз долой – из сердца вон, а он должен быть на виду и на хорошем счету. Поскольку старший сын и наследник Генриха гостит у отца, показываться на людях – разумный политический ход. Не считая визита в фамильное поместье, Роджер постоянно находился при короле. Он удостоверял хартии, управлял имуществом, выполнял юридические поручения, засиживался допоздна, но так, чтобы Генрих видел, сколь усердно он трудится. Роджер приобрел друзей, обзавелся связями, укрепил свое положение. Колеса необходимо было смазывать, но смазывать с умом, а не ляпать сверх меры. Глубина – только она имела значение, а глубина требовала тяжкого труда и размышлений.
Он повернулся к лошади, которая шла за его конем на чомбуре[14], и отпустил поводья. Кобыла с конного завода в Монфике предназначалась в дар Генриху. Ее шкура лоснилась светлым медом с россыпью темного янтаря на крупе. Грива и хвост искрились морозным серебром, а поступь была такой плавной, что кобыла могла нести всадника весь день, не причиняя ему ни малейших неудобств. Генриху исполнилось сорок шесть лет, в таком возрасте подобные мелочи имеют больше значения, чем прежде.
Роджер подробно объяснял конюху, как ухаживать за иноходцем, когда прибыл еще один рыцарь с боевым конем и вьючной лошадью на чомбуре. Роджер восхитился молодым золотисто-рыжим жеребцом и красивым серо-стальным иноходцем. Оба были превосходны. Затем он перевел взгляд на всадника и понял, почему лошади столь прекрасны. Уильям Маршал командовал войском Генриха Молодого. Он был прославленным турнирным воителем, непобедимым в пешей схватке и метании камня. Все придворные юнцы стремились походить на него.
Уильям кивнул Роджеру, хотя его больше интересовала лошадь на поводу, чем ее владелец.
– Доброе животное, милорд, – с восхищением произнес он.
Роджер радостно улыбнулся, и в его голосе прозвучала нотка гордости.
– Это дар королю. Родом из Монфике.
– И весьма щедрый дар. Я слышал много хорошего о породистых лошадях Биго. Разрешите?
Роджер жестом выразил любезное согласие. Уильям передал своих лошадей конюху и подошел к золотистому иноходцу. Он провел опытными руками по бугристым плечам и крупу, заглянул в зубы, поднял копыта и отступил, чтобы осмотреть лошадь целиком.
– Смею ли я надеяться, что на ваших пастбищах найдутся такие же? – спросил он.
– У меня есть годовалый жеребенок от тех же родителей, – ответил Роджер. – Он немного темнее – янтарная шкура и рыжие пятна.
– Уже обещан?
– Пока
