сначала тоже так подумал. Но потом понял: Киприот, видать, накрылся до того, как эти гады сунули Прощелыгу в «мясорубку». Не Киприот же это сотворил, они с Прощелыгой с детства, считай, друзья были. Ладно, Карлик, теперь моя очередь пришла спрашивать. Кто это сделал?
Остаток дня Карл провёл в раздумьях. В Зоне явственно что-то готовилось. Он жил рядом с ней так долго, что уже, по сути, и позабыл, какое это страшное, зловещее и в ужас вгоняющее место на Земле – Зона. За многие годы Карл свыкся с ней, рисковал в ней жизнью, кормился с неё и стал считать чем-то постоянным, незыблемым, со своими, не понятными человеку законами и свойствами, так и не объяснёнными, но раз и навсегда установленными и не меняющимися.
«Комариные плеши» и «мясорубки», «весёлые призраки» и «жгучий пух», «газированная глина» и «ведьмин студень» – ловушки, капканы и силки, поставленные на человека неведомо кем и неведомо с какой целью. Они же, эти неведомо кто, разбросали по Зоне приманку: «пустышки», «батарейки», «магниты», «чёрные брызги», «браслеты», «погремушки» – чёрт бы их побрал, сучьи.
Приманка оказалась не вечной: сталкеры, сожжённые, обуглившиеся, сгнившие в «студне», сгинувшие в «комариных плешах» и, наконец, уцелевшие, растащили хабар, пропили его, прожили, просадили в карты и на баб. Хабара почти не осталось, но неведомый кто-то смилостивился вдруг и вспомнил о потерявших промысел недобитых бедолагах. А вспомнив, решил их подкормить. По новой настроил ловушки и западни, разбросал наживку и теперь сидит где-нибудь, потирает беспалые, а может быть, наоборот, десятипалые инопланетные руки и хихикает в предвкушении предстоящей охоты. А мы: глупцы, придурки, недоумки, олухи – послушно подыгрываем этому гаду, и новые из нас готовы лезть в пасть к неведомому чудищу, гореть, гнить, поджариваться… Но ещё среди глупцов и недоумков попадаются такие, как он, Карл, которые не просто тащат наживку, а тащат её по-особому, по-умному, организованно, чужими руками и во множестве.
– Карлик!
Карл потряс головой, отгоняя не слишком лестные о себе мысли. Носатый Бен-Галлеви переминался с ноги на ногу в дверях кабинета.
– Входи, – пригласил Карл. Он взглянул на часы. Ежедневный доклад должен был начаться только через сорок минут, и не здесь, а традиционно внизу, в холле. – У тебя что-то срочное?
– Да как сказать, – Носатый переступил через порог. – В принципе, могло бы и подождать, но я подумал, что ты захочешь узнать сразу. Только что этот парень, Ян, ухлопал Картавого Гендерсона и скрылся.
– Что?! – От накатившего бешенства Карл побагровел. – Этот сучий сын так и будет истреблять моих людей, а ты мне об этом докладывать?! Как он его ухлопал? Говори, ну!
Носатый Бен-Галлеви невозмутимо переждал начальственный гнев.
– Застрелил, – бесстрастно сообщил он, когда накал бешенства у Карла пошёл, наконец, на убыль. – Ты несправедлив, Карлик. Ещё недавно мы об этом парне ничего не знали. В общем, сегодня Картавый и Корсиканец его нашли отсыпающимся на пустыре за Новым кладбищем. Ребята
