сегда, работал в мастерской, Ник и Дара были еще в школе, до вечера не вернутся. Хорошее время – никто не мешает, можно спокойно почитать.
Я люблю энциклопедии – в них много всего, особенно о том, что было до Большой войны. Жаль только, попадаются они крайне редко. Торговцы обычно привозят из города всякую ерунду, какие-то глупые любовные романы да приключенческие повести, а научных книг и учебников очень мало. Вот и приходится по несколько раз перечитывать то, что уже имею…
Мать налила мне полную тарелку супа. В теплой водичке плавало несколько ломтиков картошки и пара кружочков лука. Негусто, конечно, но мне хватит – я ведь маленький, ем очень мало. Зато хлеба отрезала целый ломоть – только что испеченного, теплого, душистого, пахнущего печью. С поджаристой корочкой, как я люблю…
– Ну, Малыш, чем ты сегодня занимался? – привычно спросила мама.
– Да так, ничем, играл в своей комнате, – также привычно ответил я.
– Правильно, играй, – кивнула матушка, – вот скоро пойдешь в школу, тогда уже будет не до игрушек. Господин Ламес – очень строгий учитель, спуску лентяям да озорникам не дает. Зато и учит хорошо.
Мама тяжело вздохнула и начала протирать тряпкой и без того чистый стол.
– Что, учитель опять пожаловался на Ника? – догадался я.
– Да, – огорченно кивнула мама, – в который уже раз! Не хочет твой брат учиться, и все тут! Вертится на уроках, балуется, а на переменках хулиганит. Никакого сладу с ним нет! Хорошо, что хоть Дара прилежная. Вот скоро окончит учебу, пойдет работать, а ты займешь ее место в школе.
Я слегка улыбнулся – как же, прилежная! Сестра только и думает, как бы из школы поскорее выскочить да взрослую жизнь начать. И в голове у нее отнюдь не работа… Как и у моего братца, кстати.
Действительно, его что учи, что не учи – толку никакого. Вот мяч погонять или в расшибалочку поиграть – это он первый, а за партой сидеть – нет уж, увольте. Но Ник, в отличие от моей сестрицы, очень глупый, не понимает, что ему выгоднее поскорее закончить школу. Дара, напротив, быстро сообразила, что, чем скорее выучишься, тем скорее от тебя отстанут, поэтому и старается, налегает на уроки, а братец балуется и ничего не усваивает. Вот и сидит в каждом классе по два раза. Здоровый уже, целых шестнадцать лет, а все в школу ходит, смехота одна!
– …вот выучишься, – продолжала между тем матушка, – станешь помощником писаря, а может, сам господин Ану тебя на службу возьмет. Будешь младшим сборщиком податей, уважаемым человеком…
Еще чего – быть подручным у господина Ану! Всю жизнь мечтал налоги собирать – отнимать у нищих последний кусок хлеба! Или еще лучше – у писаря за конторкой день-деньской стоять. Нет уж, пусть этим другие занимаются, а у меня есть дела поинтереснее.
– Как только соберем урожай, сразу отведу тебя в школу, – продолжала матушка, – надо сегодня же с господином учителем поговорить…
А вот этого мне не надо. Господин Ламес, конечно, хороший человек, старается, учит наших болванов уму-разуму, и не его беда, что ничего не получается. После войны у многих с мозгами плохо, читают и запоминают с большим трудом.
Не то, что я. Все помню, могу любую книгу наизусть пересказать, с любого места. А прочитал я их, надо сказать, уже немало…
Так что делать мне в школе совершенно нечего, да и не хочу я сидеть в одном классе с соседскими мальчишками и девчонками. Первые – в большинстве своем ужасные хулиганы и забияки, чуть что – сразу в драку лезут, это у них считается появлением мужественности и храбрости, а вторые глупы неимоверно, в головах – одни платья да украшенья. К тому же учиться мне у господина Ламеса практически нечему – я уже знаю гораздо больше его. Нет, мне пока и дома хорошо – можно спокойно читать, получать новые знания.
Я не спеша доел суп и отставил тарелку.
– Спасибо, мама!
– Кушай, сыночек, а то ты у нас такой худенький!
Действительно, богатырем меня не назовешь – тощее тельце, руки и ноги – как спички. Зато голова большая, в нее много чего влезает. В моей худобе есть и свои плюсы: во-первых, не требуется много еды, а во-вторых, соседские мальчишки особенно не пристают – такого дохляка, как я, тронуть боязно. Толкнешь его, а он сразу рассыплется, отвечай потом!
Я благодарно прижался к маме, а сам незаметно почистил ее память. И с самым невинным видом произнес:
– Мама, разве ты забыла, что мне всего шесть лет? А в школу берут с семи… Рано мне еще!
Матушка посмотрела на меня чистыми, прозрачными глазами и сказала:
– Что это я! Совсем забыла, сколько моему дорогому сыночку лет! Конечно, рано тебе еще, через годик пойдешь.
Ну вот, так-то лучше. Конечно, надо потом будет и отцу память почистить, а то вдруг тоже вспомнит,
