находившейся против станции кольцевой железной дороги, ниже базара Моти. Эту лавочку держала торговка зеленью, принадлежавшая к низшей касте. Она давно знала Кима.
– Ого, ты стал, что ли, иоги (святым человеком), что расхаживаешь с нищенской чашей? – крикнула она.
– Нет, – гордо сказал Ким. – В городе появился новый священнослужитель – такой человек, какого я еще никогда не видел.
– Старый священнослужитель – молодой тигр! – сердито сказала женщина. – Я устала от все новых и новых жрецов. Они садятся на ваши товары, словно мухи. Разве отец моего сына – источник милосердия, чтобы давать всем просящим?
– Нет, – сказал Ким. – Твой муж скорее «иаги» (человек дурного характера), чем иоги. Но этот священнослужитель совсем новый: сахиб в Доме Чудес говорил с ним, как с братом. О, мать моя, наполни эту чашу. Он ждет.
– Скажите пожалуйста! Эту чашу! Корзинку величиной с желудок коровы! Ты так же милостив, как священный бык Шивы. Он съел сегодня большую часть лука в корзине, а тут я еще должна наполнить твою чашу. Вот он снова идет.
Громадный браминский бык мышиного цвета прокладывал себе путь среди разношерстной толпы; ветвь смоковницы, которую он только что стащил, свешивалась у него изо рта. Он подошел прямо к лавке, отлично зная свои привилегии священного животного, опустил голову и тяжело фыркнул на ряд корзин, прежде чем сделать выбор. Маленькая тяжелая пятка Кима мелькнула в воздухе и ударила его по влажному синему носу. Бык фыркнул от негодования и пошел вдоль рельс трамвая; горб его дрожал от ярости.
– Взгляни! Я спас втрое больше, чем стоит эта чаша. Ну, матушка, немного рису и сушеной рыбы – да еще какого-нибудь варева.
Из комнаты позади лавки, где лежал какой-то человек, послышалось ворчание.
– Он прогнал быка, – шепотом проговорила женщина, – хорошо подавать бедным.
Она взяла чашу и вернула ее наполненной горячим рисом.
– Но мой иоги (святой) не корова, – серьезно сказал Ким, проделывая пальцем ямку в середине горстки риса. – Хорошо бы еще чего-нибудь к рису, а жареный пирожок и немного консервов, я думаю, понравились бы ему.
– Вишь, сделал ямищу со свою голову! – раздраженно сказала женщина.
Но, несмотря на это, она заполнила дырку вкусной горячей соей, положила сверху пирожок, на него кусочек прозрачного масла, а сбоку прибавила консервов из соленых плодов тамаринда. Ким любовно смотрел на свою ношу.
– Это хорошо. Когда я буду на базаре, бык не подойдет к этому дому. Он смелый нищий.
– А ты? – со смехом сказала женщина. – Но говори с уважением о быках. Ведь ты же рассказывал мне, что в один прекрасный день какой-то Красный Бык придет с поля, чтобы помочь тебе? Держи же чашу прямо и попроси у святого человека благословения для меня. Может быть, он знает лекарство для больных глаз моей дочери? Попроси и лекарства, о ты, Маленький Всеобщий Друг.
Но Ким исчез, не выслушав до конца ее речи, увертываясь от собак, парий и голодных знакомых.
– Вот
