style="font-size:15px;"> Религии так же сбиваются с дороги, как и люди.
Религия отличается от всего остального, потому что в религии поиск есть обнаружение.
В вопросах религии всякое разногласие есть противоречие.
Все религии равно безупречны для невежи, по лезны для политика и нелепы для философа.
Религии отличаются друг от друга только декорациями.
Религия – признак угнетенного существа, сентиментальность бесчувственного мира и душа бездушных порядков. Религия есть опиум народа.
Религиозные страдания есть одновременно выражение реальных страданий и протест против реальных страданий. Религиозность – признак существа угнетенного, сентиментальность бессердечного мира, проявление души в условиях бездуховности. Религия – опиум для народа.
Один из вождей того, что принято называть социальной революцией, сказал, что религия есть опиум народа. Опиум… опиум… опиум, да! Давайте дадим им опиум, чтобы они могли спать и видеть сны.
Религия не просто опиум для народа, а цианид.
Причиной религиозных войн является не наличие более чем одной религии, а дух нетерпимости, распространение которого можно расценивать только как полное затмение человеческого разума.
Религии – все до одной – нелепы: их мораль рассчитана на детей, их обещания эгоистичны и чудовищно глупы.
Официальная религия неизменно превращается в организацию, преследующую своекорыстные интересы, и таким образом неизбежно становится реакционной силой, противостоящей изменениям и прогрессу.
Своего естественного врага верующий усматривает не в свободомыслящем человеке, а в религиозном.
Все, кто действительно обрел хоть какой-нибудь религиозный опыт, никогда не спорят о формах, в которых выражаются различные религии. Они знают, что душа у всех религий одна, и потому никогда не ссорятся с кем-либо только потому, что он или она не говорят на том же языке.
Там, где жизнь разнообразна и цветиста, религия может быть бесхитростной или непритязательной. Там же, где жизнь кошмарно монотонна, религия должна быть эмоциональной, драматичной и значительной. Без приправы вареный рис очень невкусен.
Если мы подчиним все разуму, наша религия лишится всякой таинственности и сверхъестественности. Если же мы погрешим против принципов разума, наша религия станет нелепой и смешной.
