руки по цвету ничем не отличалась от проклятых мослов, о которых шла речь у доски. Но на уроке присутствовал проверяющий инспектор, и военврач предпочитал спрашивать сильных учеников, которые и так уже были во флотском обмундировании.
Страстное желание Куржака исправить двойку заметил даже инспектор. Он выразительно повел глазами в сторону Жорки и пожал плечами. Этого оказалось достаточным, чтобы Жорку тотчас пригласили к доске. Доцент Артяев стал с удовольствием забрасывать его вопросами один каверзнее другого. Куржак бодро отвечал. Его знания, наверное, удовлетворили бы теперь профессоров медицинского института, но только не Артяева.
– Кто заметил ошибку? – спросил вдруг преподаватель, бросив взгляд на доску.
Ребята удивились. Несколько минут класс потратил на разгадывание ребуса. Это действительно был ребус, ибо Куржак нарисовал мелом костяшки, пожалуй, тщательнее, чем это сделал бы сам Господь Бог, проектируя человека.
– На доске нет фамилии! – наконец догадался Майдан.
– Правильно! Каждый должен писать свою фамилию в правом верхнем углу, – назидательно объявил Артяев.
– Ясно! – обрадовался Жорка Куржак.
– Не «ясно», а «понял», – рассердился преподаватель и добавил: – Кто забудет о своей фамилии, получит двойку.
Дальше все опять пошло кувырком. Доцент так и не исправил оценку.
Вопиющая несправедливость поразила весь взвод. Димка Майдан предложил Жорке вместе позаниматься по анатомии. Больше он ничем не мог помочь. Но Куржак помощь отверг, и правильно сделал. Если Димка пошел бы к нему домой, старший брат Жорки мог догадаться, в чем дело. Куржак дома объяснил ситуацию так: в баталерке не оказалось подходящих размеров, и форму ему шьют по заказу. Идти к Майдану Жорка тоже не мог. Снова пришлось бы врать из самолюбия. А между тем Куржак был парнем честным. Ложное положение, в которое он так неожиданно попал, угнетало его до чрезвычайности.
И Жорка предпочитал нести свой крест в одиночестве. Одноклассники его жалели, и это тоже было унизительным.
Только один Тырва одобрял решение преподавателя Артяева.
– Он же знал урок! – защищал приятеля Майдан.
– Знал, – согласился Раймонд. – Но у доски растерялся.
– Подумаешь, – спорил Димка. – Все равно несправедливо.
– Представь себя на мостике корабля в бою, – посоветовал Тырва. – Бой тоже экзамен. После драки кулаками не машут.
Тырву неожиданно поддержал Лека Бархатов.
– «Остановиться – значит отстать!», – повторил он известную цитату. – А отсталых бьют!
Димка подумал о том, что Бархатов перехватил. Жорка Куржак совсем не остановился. Он зубрил мослы до остервенения, но исправить отметку оказалось гораздо труднее, чем вовремя подготовиться к контрольной работе. Простая двойка, которая в обычной школе приносила лишь легкую досаду, здесь обернулась трагедией. Лозунг единства
