плошек, расставленных в разных местах по его краям, не могла дать достаточно света. Вода, напоенная курением алоэ, запахом свежих бегоний и благоуханием лотосов, источала тонкий аромат духов. На стоявшей у входа софе Ватсьяяна увидел небрежно брошенные одежды Чандрики – уттарию из яркой каушейи, сплетённую из разноцветных нитей рашану и тонкие камбаловые панталоны. Опустившись на колени, он погрузил лицо в ворох тканей, ещё сохранявших в себе тепло и запах тела девушки, и почувствовал, что душа его, оторвавшись от земли, возносится в небеса Камалоки. Однако прежде, чем он успел вкусить утончённую красоту этого райского мира, сердитый голос Чандрики вернул его обратно в суетный мир сансары.
– Как ты здесь оказался, негодник? – воскликнула девушка. – И что ты ищешь в моих вещах?
– Прелестная Чандрика! – отвечал сын Самудрадатты. – Знай, что я попал сюда не случайно!
Любовью сердце ранено моё,
Меня стрелы терзает остриё.
С тех пор, как я впервые увидел тебя, я живу так, будто уже давно умер. Ибо ты – идеал всех женщин, внушающих усладу любви. И стрелы самого Камы не так действенны, как выстрелы твоих взоров
В ответ на эту цветистую тираду, девушка разразилась громким смехом. От её гнева не осталось даже следа.
– Что я слышу, красавчик, – воскликнула она. – Ты заговорил стихами! Ученье определённо пошло тебе на пользу!
– Сказать по правде, – признался Ватсьяяна, – твой отец не всегда бывает мною доволен. Мои мысли часто заняты другим: вместо того, чтобы славить богов, я воспевал в душе красоту моей ненаглядной.
– Что ж! – заметила Чандрика, подходя ближе к свету, – посмотрим, какие всходы взошли на скудной ниве твоего красноречия. Итак, что ты думаешь о моём лице?
– Оно прекрасно, как диск луны!
– Сравнение так себе! – скорчила гримасу дочка брахмана, – к тому же им пользовался ещё Вальмики во времена Рамы и Ситы. На первый раз, так уж и быть, я пощажу твою неопытность, однако не надейся, что я всегда буду так снисходительна. Призови на помощь богиню Сарасвати и постарайся сказать что-нибудь достойное о моих близнецах.
Говоря так, она взмахнула головой, откинув на спину волосы и открывая взорам юноши свою обнажённую грудь.
– Они неотличимы по красоте от роскошных плодов шрипхалы! – немедленно ответил Ватсьяяна. – С первой нашей встречи я тысячи раз рисовал в воображении прелестную пару твоих грудей, но то, что я вижу сейчас, превзошло все мои ожидания!
– Теперь я знаю, что ты порядочный льстец! – усмехнулась Чандрика. – Но хорошо уже то, что ты не сравнил мои груди с ягнятами. А что скажешь о моём седалище? – и она, повернувшись спиной, вышла из бассейна.
– Ягодицы твои округлы, словно две половинки алебастрового шара, а бёдра подобны слоновьим хоботам, – в упоении проговорил Ватсьяяна.
– Очень мило! Если так пойдёт
