повреждений и только после этого осторожно взялся за растерзанную крысу, перекладывая её в приготовленный заранее пакет. Свернул, следя за тем, чтобы кровь не капнула на расстеленный на полу полиэтилен, вложил ещё в один, свернул, перехватил скотчем и бросил в мусорное ведро.
«Слишком грязно…»
Но одной лишь тушкой уборка не ограничилась. Не снимая перчаток, старик внимательно оглядел смонтированный на полу дальней комнаты двухъярусный пластиковый лабиринт, особенно помещение на втором уровне, где, собственно, и случилось финальное сражение, вытащил несколько незамеченных при первом осмотре кусочков мяса, проверил ещё раз, убедился, что никаких других следов, кроме лужиц крови, не осталось, отделил верхнюю часть лабиринта, отнёс её в ванну, залил водой и добавил дезинфектора. Смыть кровь полностью не получится: в пластик она впитывалась не так сильно, как в дерево, но всё равно впитывалась, однако простым ополаскиванием Валентин Борисович никогда не ограничивался, опасаясь подцепить какую-нибудь заразу.
Выждав минуту, старик достал щётку и тщательно замыл окровавленный пластик, после чего оставил верхнюю часть «отмокать» в ванной с новой порцией дезинфектора, вернулся в комнату, снял перчатки и принялся аккуратно перезаряжать ловушки первого уровня.
Внушительный лабиринт – площадью пять на пять футов и полтора фута высота каждого яруса – представлял собой сложное устройство, механизмы которого могли устроить локальное наводнение, вызвать огненную бурю, шторм и навредить бойцу несколькими другими способами. Где именно воина будет поджидать очередной сюрприз, решал умный компьютер лабиринта, и он же управлял стенками, передвигая их перед каждой новой тренировкой. Роль Валентина Борисовича сводилась к нажатию кнопки «Старт» и к финальной уборке кровавых следов.
Ну и в том, чтобы пройти чёртов полигон, разумеется.
«Сегодня я был хорош…»
Закончив с ловушками, собрался вернуться в ванную, но был остановлен телефонным звонком.
– Урано?
– Я просил называть меня Борисычем, – грубовато отозвался старик.
Ему не нравился собеседник, и он не считал нужным скрывать своё к нему отношение. Тот, в свою очередь, охотно огрызнулся в ответ:
– А я просил у Бога новые ноги. И что толку?
– Мне не нравятся такие сравнения. – Валентин Борисович был убеждённым атеистом, но к православию относился с уважением: покойная жена верила, и старик до сих пор ставил в чужой ему церкви свечи за упокой души Екатерины. – Да и у какого Бога ты просил?
– Их много напридумывали, я пытался дать взятку всем.
– И оказался никому не нужен? – не сдержался Валентин Борисович.
– Что? – не расслышал Кег.
– Чего звонишь, спрашиваю? – Старик решил побыстрее закончить разговор.
– Узнать, как твои дела.
Вот уже две недели Кег задавал этот вопрос не реже двух раз в день, и Валентин Борисович давно придумал ответ:
– Тренируюсь.
