на звонок.
– Тихо! – Петька отводит ее руку от кнопки. – За створкой кто-то есть.
Глава 6
Тамбурная дверь приоткрывается, и мы видим Маринку во всей красе – лицо распухло от слез, волосы в беспорядке, одета в старенький халатик, на ногах растоптанные тапки. Одного взгляда хватает, чтобы понять: девчонка плакала несколько часов подряд, а возможно, начала еще вчера. Увидев нас, Маринка отшатывается и пытается захлопнуть створку. Но Ника толкает ее в тамбур, и мы входим.
– В гости не хочешь пригласить? – ухмыляется Ника. – Или прямо тут будем разбираться?
Маринка молча пятится. Чего там церемониться? Мы шагаем за ней. Петька принимается разуваться, а мы с Никой сначала осматриваем пол и дорожки. Ничего, чистенько. И ремонт не из самых дешевых. Мебель новая, хоть и недорогая.
– Ты одна дома?
Хозяйка кивает, но мне это немое кино уже надоело. Давно, когда я еще работала в школе, в одном классе сидела ученица по фамилии Клопот. Это была не девочка, а сплошная головная боль: она всегда молчала, а когда ее о чем-то спрашивали, вообще застывала. Психологов в общеобразовательных учреждениях тогда не имелось, школьница была из многодетной семьи, а потому мы с коллегами сами поставили ей диагноз – по пьянке сделанная. Я вообще терпеть не могу, когда люди тупят, и если Маринка решила объясняться с нами жестами, то пусть не обижается.
– Молчание тебе не поможет, – начинает Петька, самый толерантный из нас. – Ты понимаешь, зачем мы сейчас пришли?
Девушка снова кивает, и мне хочется стукнуть ее по башке.
– Если будешь и дальше молчать, я за себя не ручаюсь. Давай, пой, золотце, нечего разговаривать на языке немых. – Ника вплотную подходит к Маринке.
Та в ужасе смотрит на нас. Я продолжаю раздражаться, но мужественно сдерживаюсь. Сначала надо попробовать по-хорошему, не выйдет – сделаем по-моему.
– Ты здесь одна живешь?
Марина поднимает на меня взгляд и мотает головой, мол, нет. А я наотмашь бью ее по лицу. Голова девчонки дернулась, тело едва удержалось на ногах.
– Тебя предупредили, чтоб прекратила валять дурака?
Она смотрит на меня, как девственница на Дракулу.
– Только попробуй сейчас кивнуть, огребешь еще раз! Ты все поняла?
– Да…
– О, прогресс! – Ника яростно довольна. – Попробуешь еще отморозиться – всякий раз будешь получать по морде.
Я знаю, почему Марина молчит. Она, как и школьница Клопот, привыкла молчать, когда ей выгодно. Как правило, таких детей перестают трогать, чтобы сберечь нервы. Ну, представьте себе, спрашиваешь ребенка о чем-то, а тот тупо молчит, только зенки пялит, и ты в толк не возьмешь, почему он безмолвствует: то ли правда тупое, как сибирский валенок, существо вообще не понимает смысла сказанного, то ли еще отчего-то. Но это здорово действует на нервы, вот и оставляешь его в покое, поскольку нервы-то не казенные.
