быстро соображать. Она все устроит как надо. Потому что мне уже невмоготу здесь сидеть, я голодная, как волк… нет, как стая волков, и мне осточертела эта больная история. Мне надо работать и зарабатывать деньги, а не по полициям ходить.
– Ну, вот видите, а вы нервничали!
Мужик в кабинете, когда я возвращаюсь, смотрит на меня так, словно решает – пристрелить свидетельницу сразу, «при попытке к бегству» или «за нападение на сотрудника при исполнении», или просто переломать все кости, а уж потом пристрелить. Лично мне оба варианта не нравятся, а ему явно кажутся привлекательными. Его большие зеленые глаза полны такой ненависти, что она просто по коже ползет. Прямо глаза бешеной собаки. Значит, это злой следователь. А когда придет добрый? Или, может, это как раз и есть добрый, а злой сейчас ворвется в кабинет и сразу выбьет мне все зубы? Здесь можно ожидать чего угодно.
Молчание, однако, затягивается. Мы смотрим друг на друга, и ярость постепенно исчезает из взгляда моего визави. Мужик поднимается, включает чайник, достает две чашки, пакетики с заваркой и сахар в банке из-под кофе. Шелестит пакетом, выкладывает на тарелку несколько огромных бутербродов и объявляет:
– Сейчас будем чай пить.
У него что, приступ сумасшествия? Или решил сменить тактику? Так со мной это без толку.
– Сколько вам сахара?
– Четыре… нет, пять ложек.
Собеседник задумчиво оглядывает меня.
Чего смотришь? Мне о фигуре переживать поздно. Разве можно беспокоиться о том, чего нет? Хотя кое-кто так не считает, но тут уж на любителя.
– Берите бутерброд, угощайтесь. Эти – с сыром и маслом, а вот – с сыром и колбасой. Наверное, порезать надо… сейчас, минутку.
«Угощайтесь» – это когда предлагают крохотные канапе или тартинки, которых и на тарелке не видно. А передо мной основательные, с душой построенные пирамиды – ломти хлеба со шматком колбасы и сыра. Такие предназначены для утоления голода, их надо есть, а не угощаться.
– Спасибо.
Мы размешиваем ложками чай, потом одновременно вгрызаемся в бутерброды.
– Вкусно-то как… Боже, я такая голодная!
– Так и времени много уже. Кушайте.
– Да, времени много.
– Вы должны меня понять. Сообщают об убийстве, мы приезжаем – и застаем на месте преступления целую ярмарку. Зачем вы созвали туда кучу народа?
– Да кто их сзывал? Но вы поставьте себя на мое место. Я же просто обязана была сообщить в офис о том, что случилось. Во-первых, у меня были запланированы встречи, и кто-то должен был их отменить. Во-вторых, после меня в квартиру должны были пойти другие сотрудники со своими клиентами. Представьте ситуацию: люди пришли к нам в агентство, их ведут на объект, а там – разбирательство вокруг трупа. Где гарантия, что ищущие себе жилье люди не оказались бы здесь точно так же, как я? А у фирмы есть репутация, значит, нужно было все сделать по-тихому. Я же не знала, что Руслан заявится со свитой, думала, директор просто отменит осмотры и сообщит о неприятности собственнику квартиры.
