режима:
«Ликуй, бедняк, хвали царя!
Какой сегодня день!
Вставай, румяная заря,
А нам вставать не лень…»
Монарх по улице грядет,
Под ним червона лошадь.
Пришел его теперь черед
Прийти на златну площадь.
К трибуне встал и речь завел,
Взыскавши мысли зернь.
Пред ним стояла с многих сел
(Градская тоже) чернь.
И рек тогда прекрасный Праль
О том, что нужно право
Хвалить и умножать, как в старь.
Внимал ему Мораво.
И так понравилась уж вдруг
Монаршья эта мысль,
Что от моральных прежних мук
Избавился наш писарь.
И парню захотелось так
Пойти в казены службы,
Готов пахать был за пятак
На славны града нужды…
Посадские карнизы
Светило бросило лучи
На городские стены,
Теплом огревши кирпичи,
Сжигая брызги пены.
Никто в прекрасный день такой
Не был объят тоскою,
Ведь в месте том корчмарь любой
Мед, пиво лил рекою.
Гуляка пил портвейн, вино,
Смеялся, что есть мочи.
Толпа гуляла за окном
До самой поздней ночи.
Как самый крупный патриот,
Приветствующий право,
Ушел что в Жоль, покинув Клот,
В момент тот был Мораво.
Но ночь темна, довлеет сон
Над сыном стар Ситины,
Поэтому решает он
Приехать в дом гостиный.
К тому же, здешний край суров
На мерзлую погоду.
Любому здесь полезен кров,
Кто хлад не знает сроду.
К чему, бишь, я? Ах да! Суров!
И сразу заселился
Мораво в крайний из домов,
Когда уснуть решился.
И лился свет со всех сторон
И с каждого карниза,
И был посад сей облачен
Как будто б в златну ризу.
Но вот в одной из темных зал
За крохотным столом
Сидел огромный генерал
(Стол – Моська, он же – Слон).
Он пил горилку, как привык,
Всю залпом из горла.
И дребезжал его кадык,
Как маятник, тогда
(Надеюсь, мне простят строку,
