Чили.
– Господин Паганель! – вдруг прервал его капитан, указывая на какую-то точку на южной стороне горизонта.
– Что такое, дорогой капитан? – отозвался ученый.
– Соблаговолите посмотреть вон в ту сторону. Вы ничего там не видите?
– Ничего.
– Вы не туда смотрите, – это не у горизонта, но повыше, среди облаков.
– Среди облаков? Сколько я ни смотрю…
– Ну вот, теперь взгляните по направлению рейки бушприта.[26]
– Ничего не вижу.
– Да вы просто не хотите видеть! Но поверьте мне, что хотя мы еще и в сорока милях от Тенерифского пика, его остроконечная вершина уже ясно вырисовывается над горизонтом.
Хотел Паганель видеть эту гору или нет, но через несколько часов ему, чтобы не прослыть слепым, пришлось согласиться с Джоном Манглсом.
– Наконец-то вы ее видите, – сказал ему капитан.
– Да, да, вижу совершенно ясно. И это и есть так называемый Тенерифский пик? – пренебрежительно прибавил географ.
– Он самый.
– А он производит впечатление не очень высокой горы.
– Однако он возвышается на одиннадцать тысяч футов над уровнем моря.
– Но ему, во всяком случае, далеко до Монблана.
– Возможно, но когда дело дойдет до подъема на эту гору, пожалуй, и вы тогда найдете, что она довольно-таки высока.
– Подниматься? Подниматься на Тенерифский пик? К чему это, дорогой капитан, после Гумбольдта и Бонплана? Гениальный Гумбольдт поднялся на эту гору и описал ее так, что уж ничего не прибавишь. Он тогда же установил ее пять поясов: пояс виноградников, пояс лавров, пояс сосен, пояс альпийских вересков и, наконец, пояс, где совершенно отсутствует растительность. Гумбольдт добрался до самой высшей точки Тенерифского пика – там негде было даже сесть. Перед его глазами расстилалось пространство, равное четвертой части Испании. Затем он спустился до самого дна кратера этого потухшего вулкана. Спрашивается: что остается мне делать на этой горе после такого великого человека?
– Действительно, после него вам новых сведений не раздобыть, – согласился Джон Манглс. – А жаль, так как вам будет ужасно скучно в Тенерифском порту в ожидании прихода судна. На какие-либо развлечения надежд там мало.
– Понятно, тут можно рассчитывать только на самого себя, – смеясь, заметил Паганель. – Но скажите, дорогой Мангле, разве нет на островах Зеленого Мыса крупных портов?
– Конечно, есть. И для вас, например, было бы очень легко сесть в Вилла-Прайя на пароход, идущий в Европу.
– Не говоря уж об одном немалом преимуществе, – заметил Паганель – ведь острова Зеленого Мыса недалеко от Сенегала, где я найду земляков. Конечно, мне прекрасно известно, что эту группу островов считают малоинтересной, пустынной, да и климат там нездоровый. Но для глаз географа все любопытно: уметь видеть – это
