в следующем. Выйти из бара, быстрым шагом пойти по аллее и еще быстрее завернуть за угол корпуса. Потом, как – будто завернул по ошибке, круто развернуться и пойти обратно. В этом случае, если меня действительно «ведут», я сталкиваюсь с преследователем нос к носу, и они, пристыженные и смущенные, уходят поджав хвосты, как побитые собаки.
Выйдя из бара, я самым быстрым, на какой был способен, шагом дошел до угла корпуса и резко повернул. Простояв неподвижно секунд пять, показавшихся мне вечностью, я быстро пошел обратно – и ни с кем не столкнулся. Вот и славно, подумал я и с облегчением полез в карман за сигаретами, как вдруг услышал шаги. Из-за угла, за которым я только что стоял, вышел смуглый мужик в униформе и с лопатой, приветливо улыбнулся и пошел по аллее вглубь территории.
А что, если это все-таки слежка? Или это я допился до паранойи? Размышляя таким образом, я дошел до входа в свой корпус. Двое трезвых на скамейке так и продолжали сидеть. Только теперь они еще попивали из пластиковых стаканчиков какую-то бурду, похожую на кофе. На меня они не обратили ни малейшего внимания, но я интуитивно почувствовал, как они собрались при моем приближении. Еще я почувствовал – тоже интуитивно, разумеется, что если я вздумаю еще раз выйти на балкон, то непременно увижу где-нибудь поблизости белокожую, неподдающуюся загару девушку с брегетами на зубах.
Все-таки что-то пошло не так. Но что? Я ведь никому ничего не рассказывал, более того – все эти 10 дней практически ни с кем не общался! Охранник Хасан не в счет – какое же это общение? Хотя стоп… Это я знаю, что ни о чем таком мы с ним не говорили, а что могло показаться со стороны? Да все, что угодно! Общались мы с ним в самом конце пляжа, лежаков с отдыхающими там не было, ближе всех к нам находились барышни из Питера, но и до них было метров 6–7, не меньше. Они могли слышать, о чем мы болтали – если не все, то, по крайней мере, многое.
А ведь непростая компания, подумал я, вспомнив все сегодняшние встречи. И если произошли они не случайно, то я пропал. В безопасности я был только до тех пор, пока не произошла утечка. И сейчас я – обыкновенный носитель информации. Что-то вроде обучаемого компьютерного диска или говорящей флэшки. А что делают с говорящей флэшкой, после того, как перекачают с нее содержимое? Утилизируют, что же еще.
Эту ночь я провел, закрыв балкон и задернув шторы. Закрывая балконную дверь, я прекрасно понимал, что веду себя как идиот, но все равно ничего не мог с собой поделать. Если бы между полом и кроватью был сколько-нибудь существенный зазор, то я бы, наверное, забился под кровать, но зазора не было и я, как в детстве, натянув до подбородка одеяло, и принялся лихорадочно придумывать аргументы в пользу того, что мне все померещилось.
Ничего стоящего в голову не приходило, а когда я поймал себя на том, что в десятый раз мысленно повторяю, что как было бы хорошо отмотать назад пару лет и прожить их заново, то встал и налил себя полстакана виски.
Эта ночь тянулась бесконечно и когда, наконец, наступило утро и можно было идти
