может не тот, кто что-то из себя представляет, а тот, кто захочет мнить – вот и вся разница.
Дилан воспринял ее наряд именно так, как она и предполагала – фразой: «Решила, что стала привлекательнее? Или дала знать всему отделу, что доступна для не обременяющего секса?»
Марта на антикомплимент не отреагировала – как сидела с пилочкой в руках, подтачивая длинные ногти, так и продолжила сидеть, не сменив выражение лица с равнодушного на обиженное, – слишком много чести, не дождется. Невидимую броню она успела надеть поверх наряда еще утром – ничего не забыла: ни шлем, ни наплечники, ни стальные перчатки, ни особенно плотную защиту для сердца, и теперь пребывала в полном спокойствии.
Сегодня они снова вместе – он зол. Сидят в одной комнате – конечно, он в бешенстве. И просидят еще не один час, что приведет его в полную ярость, потому что деваться некуда, потому что Марта теперь в Четвертом отделе. Лучшая в Четвертом отделе.
Камеры транслировали совещание из освещенного солнцем кабинета на огромный экран их темной комнатушки: за столом сидело человек двадцать – все, как один, серьезные, напряженные, неприветливые, уже второй час силящиеся найти компромисс между двумя компаниями и, наконец, подписать некий договор о взаимовыгодном сотрудничестве. Диалог клеился нескладный, шел со скрипом, со ржавчиной и все время напоминал Марте о человеке, который не может спокойно испражниться – другими словами, диалог напоминал ей «запор».
Время от времени Дилан вмешивался в ход беседы и бросал в микрофон короткие четкие указания:
– Теперь предложите им заменить менеджера на своего… Да, будет надежнее иметь своего человека в их фирме. А сейчас предложите увеличить капитал инвестирования… Поднимите процент… Нет, здесь не соглашайтесь… Марта, этот хлыщ в костюме говорит правду?
– Который?
– Второй слева.
– Да.
– Все равно не соглашайтесь – вы можете получить лучшие условия.
Советы Дилана слушал через надетый на ухо микрофон усатый человек в полосатом галстуке – изредка кивал сам себе, стучал колпачком дорогой ручки по столу; Марта на экран почти не смотрела.
Вместо этого она изредка поглядывала на Дилана и в сотый раз задавалась одним и тем же вопросом: как она могла влюбиться в такого, как он? Эгоист, сам себе на уме… противный, вредный, грубый. Не уважает чужое мнение, падок на деньги, на всех смотрит свысока, часто язвит, совершенно не боится обидеть. Фыркает, вечно бьет дном кружки о поверхность стола – она бы не удивилась, если бы он еще и обутые ноги туда же закинул.
Тогда за что?
Пилка продолжала равномерно поскрипывать о ногти – вечером она накрасит их алым.
Он красивый – вот за что. Высокий, мощный, крепкий и настолько тяжелый на вид, что кажется – под ним просядет любой стул; весь состоит из мышц. Он наглый, но это, скорее, привлекательная черта. Вредный? Она готова терпеть. Она обожает его короткий хвостик на макушке и бритый затылок – такая прическа
