за письмом.
– Детка, ты глазами не продырявишь бумагу? Тогда я не смогу прочесть. Ну-ка признавайся, выкладывай, что он пишет? Твоя любопытная нянька сгорает от нетерпения!
– Мария, милая, всё хорошо! Он жив и здоров. Тебе привет большой передаёт! – запрыгала, как козочка, вокруг неё девушка.
– Ну, ясное дело, что жив, раз письмо прислал. Ты мне скажи, про любовь-то написал? – опять настаивала на вопросе деревенская женщина.
– Ма-ри-я! – получилось не грозно сдвинуть брови у Констанции. – Пе-ре-стань задавать глупые вопросы!
– Ну и ладно. Тогда и я ничего не скажу, – якобы обиделась кормилица.
– Не обижайся, няня, – Констанции хватило рук только наполовину обнять широкие плечи и грудь Марии.
– Ладно, голубка, скажу. Садись и пиши немедленно ответ. Завтра я должна передать посыльному. Догадываюсь, что писать будешь ещё дольше, чем читала, – кормилица, довольная и счастливая, что Кони стала прежней – весёлой и жизнерадостной, вышла из комнаты, чтобы не мешать писать ответ.
Итак, ответное послание было также написано в нейтральном ключе:
Дорогой Рикардо!
Была очень рада получить от Вас весть, что Вы живы и здоровы, что продолжаете наше великое дело – борьбу за независимость Италии. Низкий поклон Вам от меня и всего народа. Благодарю Вас за добрые слова в мой адрес, я, право, того не стою. И приказывать я не умею. Это я готова по первому Вашему зову вступить в отряд добровольцев, хочу также посвятить свою жизнь Италии. Возможно, что мои знания и умения пригодятся. (Здесь Констанция хотела написать, чтобы её взяли хоть санитаркой и много чего ещё, но вышло более кратко).
Часто вспоминаю Вас и молюсь за Вас.
Констанция
Скромное получилось письмо у девушки, только не догадывалась она о любящем женском языке кормилицы. Конечно, посыльный сразу же передаст её слова Рикардо: «Уж как она страдает, бедняжка! Как страдает!»
Кони вышла к ужину в нарядном платье и воздушным настроении. Родители не могли нарадоваться и наглядеться, связывая её вдохновенное состояние с предстоящим балом.
– А я тебе что говорил? – сказал на ушко супруг синьоре.
– Да, ты, как всегда, прав, – ответила ему жена, также радуясь прежней и счастливой дочери.
Они долго обсуждали за ужином число гостей, которые будут приглашены на бал. Это были родственники и друзья со своими семьями, детьми. В последнюю очередь, отец вписал безоговорочно трёх представителей власти: двух австрийцев и одного француза, а также кардинала – представителя духовенства. Затем семья принялась за обсуждение стола и блюд. Предполагалась разнообразная мировая кухня: шампанское и вино из Франции, водка с семгой и икрой из России, египетская молохея, аргентийское асадо, индийское тандури, украинские вареники, конечно, итальянские блюда, etc.
Семья разошлась, довольная своей работой и сплоченностью.
