она с пакетом. Зато мама была бы сейчас дома.
Саша повернулась на левый бок и стала рассматривать стенку, на которой в темноте ничего не было видно, кроме кусочка оторвавшихся обоев. Люся залезла к Саше под одеяло и тут же замурчала. Саша успокоилась и только стала засыпать, как услышала, что бабушка вышла на балкон, потопталась там и вернулась в комнату. Потом еще раз. И еще. В третий раз она стукнула тихонько в стену, где жили Танька Каромина, тетя Оля и ее муж. У Таньки на балконе тут же открыли окно.
– Толя, это ты? – спросила едва слышно бабушка.
Голос у нее был очень встревоженный. Саша хотела повернуться к окну, чтобы лучше расслышать, но так боялась узнать плохое, что даже не пошевелилась.
– Толя, Ольга вернулась?
Дядя Толя что-то ответил, но слов было не разобрать. Бабушка долго молчала и потом сказала:
– А нашей нет, – и слышно стала, как бабушка заплакала.
Значит, мама пропала. Сашу обманули. Она бросилась в туалет: там у трубы унитаза есть небольшая дырка, куда можно просунуть тонкую палочку. Они с Танькой часто перестукивались через эту стенку. Саша заперла изнутри дверь, долго собиралась, наконец постучала. Никто не ответил. Она постучала сильней. Вскоре Саша услышала испуганный голос тети Оли:
– Кто стучит? – как будто не знала, что стучать может только Саша.
– Тетя Оля, это я.
– Ты? А ну бегом спать! – прошипела она.
– Тетя Оля, а где мама?
– Что?
– Мама где?
Она переспросила еще раз:
– Что?
– Почему мама не пришла?
По ту сторону стены зашаркали тапки:
– Ложись давай.
Саша села на холодный пол и еще сильнее заплакала. Спину ей царапала цементная заплатка – это мама недавно замазала места, где откололась плитка. Всё ясно – мама больше не придет. Никогда. Что-то случилось с ней, она пропала. И как-то надо жить дальше. Хотя Саша и знала, что некоторые дети в их дворе живут почти без мам, потому что пьющие мамы не считаются, она всё равно была уверена, что без матери жизни нет. И лучше долго-долго плакать, сидя на холодном полу, чтобы забыться и умереть. От горя и слез. Саша приготовилась умирать и обхватила ноги руками, чтобы согреться.
Сначала она тяжело и горько плакала, стараясь проглатывать и рев, и слезы, чтобы бабушка не услышала ее с балкона. Потом слезы почти кончились. Глаза привыкли к темноте и хорошо различали даже сколы зеленой краски на стене. Что-то бабушка слишком долго не идет. Нет, с ней Саша жить не хочет. А с кем тогда? Хорошо бы с Анькой, но они ее к себе не возьмут – у них у самих места нет. Конечно, лучше умереть прямо сейчас и именно от слез. Но слез не было. Саша напрягла глаза – ни капли. Вспомнила маму. Выдавила из себя рев – нет, слез нет. Она сидела, уставившись в стенку. Вдруг в общем коридоре за дверью послышались шаги. Наверное, пьяный электрик. Или татарин, который уже ломился к ним один раз по ошибке. Узнали, что мамы нет, и пришли их грабить. Бабушка старенькая – ее не боятся. Саша проверила,
