ни дня, без которого мне не хватало воздуха. Но все изменилось. Мы изменились, и нас прежних давно унесло злым холодным ветром. Теперь мне не хватает воздуха рядом с ним.
Вчера я делала что угодно, только бы не прокручивать в голове минуты, проведенные с Тайлером. Я не должна была допускать этого, но джин уже вылетел из бутылки. То, что я так отчаянно пыталась похоронить в своем сердце, снова плещется и наполняет меня ядовитым восторгом.
На испанском пропускаю мимо ушей половину объяснения и даже не слышу, как мисс Мендоза просит меня что-то прочесть из учебника. Спенс тычет мне в спину карандашом.
– Por qué no me escuchas? (исп. Почему ты меня не слушаешь?) – строго спрашивает мисс Мендоза и повторяет просьбу.
– Discúlpeme (исп. Извините), – бормочу я и судорожно листаю учебник. – Presente de indicativo. Выражает конкретное действие, происходящее в момент речи, – зачитываю, преисполненная наигранного энтузиазма. – Употребляется со следующими обстоятельствами времени: ahora – сейчас, en este momento – в этот момент.
– Gracias, – кивает мисс Мендоза и продолжает объяснение. А я ловлю на себе озадаченный взгляд Калеба и натянуто ему улыбаюсь.
Сейчас меня тошнит от себя самой. Я целовалась с Тайлером в то время, когда ни о чем не подозревающий Калеб спал в одиночестве.
У нас ничего не было. Я снова его продинамила. Просто не смогла пойти дальше. Но, если откровенно, то и не хотела. Калеб думает, что я наивная и неопытная, что мне нужно время, чтобы привыкнуть к нему. Но правда хуже. Я не хочу близости с ним, потому что по-прежнему желаю прикосновений и объятий другого. Ничего не могу с собой поделать. А еще становится все сложнее игнорировать уколы совести, которая понукает меня перестать использовать Калеба и признаться ему, что у нас ничего не выйдет. Пора с этим что-то делать. Угрызения совести – не то, что должна испытывать девушка рядом с парнем.
И Калеб не слепой, рано или поздно он потребует объяснений. И что мне ему сказать? Что оставила его и ушла бродить в надежде встретить того, кому не нужна? Что не люблю его? Что все это время морочила ему голову?
С Тайлером все ещё сложнее. Любовь, которая должна была перейти в ненависть, так и осталась любовью, пусть и неправильной. Это чувство проникло мне в кровь, и его уже ничем не вытравить.
Какая же я жалкая, если продолжаю на что-то надеяться. А ведь я продолжаю…
Отсидев основные занятия, направляюсь в редакцию школьной газеты, чтобы отобрать снимки для статьи о “Ярмарке научных идей”.
От Калеба приходит сообщение. Он спрашивает, какой у меня урок, и я пишу ему, где нахожусь. Мы договариваемся встретиться в фойе у кофейного автомата через час.
Закончив раньше, я выключаю компьютер. На выходе из редакции, на мой телефон приходит сообщение с незнакомого номера.
Пробежав взглядом по тексту, я хлопаю глазами, уставившись в экран. Затем снова перечитываю.
“Приветик, Дилан Янг, все играешь в Лоис Лейн? Статья о “Ярмарке научных идей”? Да это просто глоток свежего воздуха в журналистике”
