я вижу только одну возможность прорваться. Мы должны поставить серого Розамунды между нашими конями и ударить по врагам.
Предводитель отряда как бы угадал их мысль, он снова наклонился к уху своего спутника, и тот громко произнес:
– Мой господин говорит, что с вашей стороны безумие – стараться пробиться сквозь наши ряды. Мы будем бить ваших лошадей и ловить их петлями, а между тем жаль губить таких славных коней. Когда же вы упадете, мы без труда захватим вас. Лучше сдайтесь, вы можете сделать это без стыда, ведь вам спасения нет, и два рыцаря, хотя бы и очень храбрых, не в состоянии выдержать борьбу с целой толпой. Мой господин дает вам одну минуту.
Впервые с момента стычки Розамунда обратилась к двоюродным братьям:
– Прошу вас, не отдавайте меня живой в руки сэра Гуго Лозеля и этих людей. Лучше пусть Годвин убьет меня, чтобы избавить от ужасной участи, как он хотел сделать это ради спасения моей души, сами же постарайтесь прорваться сквозь ряды врагов и живите, чтобы отомстить за меня.
Братья ничего не ответили, они только посмотрели на воду, потом переглянулись между собой, слегка кивнули друг другу головами, и Годвин заговорил с Розамундой, потому что теперь, когда дело дошло до борьбы за жизнь и за даму, Вульф, язык которого обычно двигался с такой легкостью, стал странно молчалив.
– Слушайте, Розамунда, – предложил ей Годвин, – вы можете спастись только одним способом. Это отчаянное средство, но вам придется выбирать или его, или плен, так как убить вас мы не можем. Ваш серый – верный и сильный конь. Поверните его, пришпорьте и заставьте войти в воду бухты Смерти. Пустите лошадь вплавь. Залив широк, но волны помогут вам, и, может быть, вы не утонете.
Розамунда, слушая его, взглянула на лодку. Тогда Вульф решительно обратился к ней:
– Поезжайте, мы задержим ладью.
Темные глаза Розамунды наполнились слезами, ее гордая головка на мгновение склонилась почти к самой гриве серого.
– О, мои рыцари, мои рыцари! – промолвила она. – Вы умрете за меня! Хорошо. Если так угодно Господу Богу – да свершится! Но клянусь, если вы умрете, я не взгляну ни на кого и буду жить воспоминаниями о вас. Если же вы…
– Благословите нас – и в путь, – сказал Годвин.
Тихими святыми словами она благословила братьев, круто повернула серую лошадь, вонзила шпору в ее бок и помчалась в глубокую воду. На мгновение конь остановился, потом сделал большой прыжок. Он погрузился глубоко, но ненадолго; вот голова его наездницы показалась на поверхности, и, снова сев в седло, с которого волна смыла ее, Розамунда направила лошадь к далекому берегу. Крик изумления сорвался с губ грабителей, они не думали, что девушка решится на такой отважный поступок. А братья засмеялись, видя, что серый плывет хорошо, соскочили с седел, пробежали шагов восемьдесят по молу, к самому узкому его месту, по дороге сорвав с себя плащи и обернув ими левые руки вместо щитов.
В отряде послышались мрачные проклятия, предводитель дал
