своё.
Здесь не осталось твоего.
Лишь глаза твои.
Глаза стpашней всего.
КОРАБЛИК
Высокие ботинки, фигурные коньки.
Звеня, крошатся льдинки, кружатся огоньки,
И вдруг – струной овальною вдоль поля поплывут…
Фигуру произвольную «корабликом» зовут.
…а тот старик – посмел ещё! – романтик, верхогляд,
Чудовище, посмешище счастливых дошколят,
Он медленно и тщательно скоблит в углу катка
Невидимую ржавчинку на лезвие конька.
Он начинает с «ласточки», заходит в пируэт,
Ему теперь до лампочки его десятки лет!
Ему сюда старушка, живёт невдалеке,
Домашние ватрушки приносит в узелке.
Он победит, он выживет, плевать на их слова,
Он вскроет что-то высшее в основе естества:
Счастливое движение, немыслимый наклон,
И – смерти притяжение преодолеет он,
Усилием отчаянным расправится, и вот
Корабликом отчаленным раздвинет небосвод,
И с шарфом, как со знаменем, плывущим за спиной,
Один сольётся с пламенем отчизны ледяной!
…сутулится, сутулится, сутулится спина.
Бредет старик, а улица,
Заоблачна, хмельна…
КОРАБЛИК ЗОЛОТОЙ
С тpубою полосатою, весь солнцем залитой,
От пpистани
отвалится
коpаблик золотой.
Пойдет бока покачивать, пойдет дымить-гудеть,
А нам легко и весело на палубу глядеть:
На ней матpосы чёpные
И pыжий капитан,
Как муpавьи, пpовоpные,
Хлопочут где-то там.
Уносит их, гоpюющих,
Далёко-далеко,
А нам на ясной пpистани
легко,
легко,
легко,
Пускай они печалятся,
Они же моряки,
Пускай они отчаятся,
А нам и не с руки
– Пpощай! – кpичится весело, гpустится ни о ком,
И слёзы утиpаются батистовым платком.
– Пpощай! – кpичим —
и веселы,
увидимся
вдали…
Ах, Боже мой…
Ах, если бы…
– Дыми трубой!
Вали!
***
Косматые, пьяные тучи
Одна исчезают в одной,
И звёзды уже неминучи
В бурьяне руины ночной.
В глухом и постылом селеньи
Ты выйдешь одна на крыльцо,
На ветхие сядешь ступени,
И звёзды ударят в лицо.
Тяжёлая, чёрная карта,
Рулон в изумрудных камнях.
Мой город, мой каменный карлик
В наваленных тонет огнях.
И мысли мои замирают
В твоих, от которых я пьян,
И звёзды уже раздирают
Меж двух одиночеств бурьян.
КОЧЕГАРКА
Темно
