на короткое время делая его поверхность ослепительно багряной. А завалившись за горизонт, долго светит ещё и оттуда, делая окружающий мир зыбким и потусторонним.
Там в источниках вода чуть солоновата, а местные дриады совершенно не похожи на своих сестер с Южного берега. Они смуглые, раскосые, диковатые. Но если с ними подружиться, оставив у родника кусок лепешки, то вода становится слаще.
Чай из таких источников особо вкусен со степными травами. Ни до, ни после мне не приходилось такой пить. Он дикий, настоящий, и слегка горчит, оставляя терпкий вкус на языке.
Там каменные бабы веками смотрят в степь, и на их лицах видно течение времени. И рядом с ними ощущаешь себя мотыльком однодневкой.
Там стоит отойти от дороги на 500 метров, и цивилизация исчезает. За холмом прячется машина, телефон не ловит, и особо острым становится ощущение, что вот-вот из-за холма взметнется татарская конница, разгоняющая степную тишину криком «урррр-уррр-урхааааа».
Там ковыль идет волнами до горизонта и чуть слышно поет свою песню, стоит лишь остановится и замереть, чтобы ее услышать.
Там можно ночью смотреть в настоящее, неиспорченное электрическим светом небо. И узнать, что такое вечность.
Там бычки клюют буквально на пустой крючок, чтобы потом превратиться в сладкую уху. Что интересно, вкус ухи из бычков радикально отличается от вкуса ухи из барабульки либо кефали. В пользу бычков.
Там множество уединенных бухт, переночевав в которых можно найти, а чаще всего потерять себя. И потом будет бесконечно тянуть в эти пустые края, на поиски своей души.
На диких пляжах абсолютно не нужна одежда, и без нее море обнимает тебя совершенно по-другому.
Это Караларский заповедник, в который я когда-нибудь вернусь снова. Чтобы понять, насколько велика Вселенная Крыма, ощутить себя ее неотъемлемой частицей. И вновь найти себя.
Лунная дорога
Раз в месяц наступает удивительное время, когда Волчье солнышко наливается силой, и щедро заливает серебром ночной мир. Этот свет разгоняет табуны небесных овец, подпаливая им шерсть на боках. И ложится неровными мазками на землю, иногда теряясь в глазах тех, кто хочет странного.
И ночною порою не спит в уютном тепле, а сидит у стреляющего в него искрами костра, и настойчиво зовет к себе чудо. И в один миг, в их глазах разгорается сияние ихора, а тени подступившие к костру обретают объем и плоть.
Привычный и исхоженный лес и красные скалы, становятся гулкими и таинственными, от оврага начинает тянуть туман, быстро заволакивая округу рваными клочьями. Только привычные звезды, мерцающие в разрывах небесного стада, напоминают, что окружающий мир никуда не исчез. Он просто сделал шаг назад, оставляя небольшой пятачок, освещенный и согретый теплом костра, в туманном ничто.
Засыпать
