сон.
– То же, что и всегда, – терпеливо объясняет Дрю. – Они всегда забирали детей. Людям удобно думать, что они их обменивали. Про подменышей слышал, наверное? Обычно они держали детей внутри холмов. Но с тех пор они изменились.
Весь гнев Джон переливается в одно раскаленное русло. Он понимает, что над ним смеются. Как тогда, перед дешевой лавкой. Все, что копилось в нем после смерти Алисы, вскипает в глубинах души, выплескивается через край.
– Думаешь, я поверю в этот вздор? – он с размаха бьет Дрю в лицо. И слышит, но не чувствует, треск, с которым его костяшки врезаются в хрящ. Нос Дрю взрывается красным туманом. Дрю падает на пол. Джон не видит Дейзи, пока ее ладони не ложатся ему на шею. Звезды расцветают, затуманивая зрение.
– Он один заступился за тебя, – шипит Дейзи на ухо Джону. – Он изменил Эстер, пытаясь помочь тебе убраться отсюда. Ты должен на коленях благодарить его, а вместо этого ты разбил ему нос!
– Ну вот, вы все сделали сами, – говорит Эдмонд, прикрывая прядью волос впадину на месте глаза и медленно отступая внутрь гардероба.
Дрю смотрит на Джона древними голубыми глазами. Джон удивляется себе самому: как мог он считать этих двоих своими ровесниками.
– Старина, я пытался вытащить тебя из этого дела, – говорит Дрю. – Ты больше не близнец и потому не можешь быть полезным. Ты мог бы прожить долгую жизнь. Но она уже выбралась из своей норы.
Раздается скрежет, похожий на скрежет камня о камень. Меркнет свет, стихает музыка. Дети разбегаются по углам. Комнату заполняет зеленоватый свет. Джон видит, как движутся стены. Они стонут от боли, когда сквозь них прорастают новые ветви. На ветвях с мучительной болью вырастают нежные листья, затем они темнеют, становятся стеклянистыми, скручиваются и буреют. Ветвь боярышника тянется в воздухе, взрывается белыми лепестками. Все вокруг покрывается почками, растет, увядает и умирает. Время бурлит и вскипает с головокружительной скоростью.
– Беги, – он поворачивается к Дейзи. Однако с ней уже происходит что-то странное. Лицо Дейзи превратилось в дыру, полную детей. Она похожа на луковицу, состоящую из слоев времени. Она старше всех на свете. Она вырезана из дерева, она похожа на женщину, запертую в стволе дерева и кричащую. А потом она становится сестрой Джона Алисой, очаровательной в том белом платье, в котором ее положили в гроб.
Лианы змеями скользят по полу, оплетают ножки мебели, покрываются липкой листвой. Они текут в сторону Дейзи, она подхватывает их руками, гладит словно щенков, воркует над ними тоненьким голосом. А потом они хватают своими тонкими пальцами Дрю.
– Не сопротивляйся, – шепчет Дейзи. Но Дрю сопротивляется. Он срывает с себя лианы и выкрикивает какое-то слово, что-то вроде «мокша». Дейзи отступает. Ее зеленые пальцы слабеют, но всего на мгновение, а затем обхватывает его удушающей хваткой. Она берет его за руку, пока мох затягивает живой зеленью его лицо.
– Прости, – говорит тварь, которая только что была Дейзи.
– Нет! –
