где она настигла добычу. Олененок. Воздух до сих пор горчил его ужасом. Почва истоптана тоненькими копытцами, черные листья в крови. Остряк остановился, уселся поудобней, поднял голову.
И увидел ее. Она втащила добычу на высокий сук, с которого каскадом свисали лианы, усеянные ночными цветами. Олененок – то, что от него осталось – повис у самого ствола, а она вытянулась вдоль сука, глядя на Остряка сияющими глазами.
Шкура у пантеры была как раз для ночной охоты – черные пятна лишь чуть выделялись на почти столь же черном фоне. Она взирала на него безо всякого страха, так что Остряк призадумался.
Потом у него в голове раздался голос, томный и рокочущий.
– Иди своей дорогой, мой господин. На двоих добычи все равно не хватит, даже приди мне в голову идея поделиться… чего я, само собой, делать не намерена.
– Я пришел за тобой, – отозвался Остряк.
Ее глаза расширились, на шее заиграли мускулы.
– Здесь что, у каждого зверя по наезднику?
Остряк не сразу понял вопрос, но явившееся осознание вспыхнуло в нем неожиданным интересом.
– Далек ли был путь твоей души, госпожа?
– Сквозь время. Сквозь неведомые расстояния. Сны уносят меня сюда каждую ночь. Охотиться, чувствовать вкус крови, не попадаться на пути таким, как ты, господин.
– А меня призвали молитвой, – сказал Остряк и сразу же понял, что так оно и есть на самом деле, что оставленные им на поляне полулюди действительно воззвали к нему, как если бы самим пригласить убийцу означало для них отказ полагаться на волю слепого случая. Его призвали, понял он, чтобы, убив, он тем самым утвердил в них веру в предначертание.
– Что за странная мысль, господин.
– Пощади их, госпожа.
– Кого?
– Ты знаешь, о ком я говорю. Никто другой в эти времена не способен возносить молитв.
Он почувствовал, что ее эти слова позабавили.
– Ошибаешься. Впрочем, другим не свойственно видеть в животных богов и богинь.
– Другим?
– За много ночных переходов отсюда лежат горы, там ты найдешь крепости, в которых обитают к'чейн че'малли. В теплый океан впадает широкая река, по ее берегам расположены подземные города форкрул ассейлов. В уединенных башнях живут, ожидая смерти, яггуты. Деревни населяют тартено тоблакаи, а тундру – их дальние родичи, неф трелли.
– Ты знаешь этот мир намного лучше меня, госпожа.
– Ты все еще намерен меня убить?
– А ты – прекратишь ли охотиться на полулюдей?
– Как тебе будет угодно, но имей в виду – наездник у этого зверя есть не всегда. Подозреваю, что и зверь под тобой нередко охотится в одиночку.
– Я это осознаю.
Она привстала на своем шатком насесте и, ловко сбежав по стволу вниз головой, невесомым прыжком приземлилась
