долго. Когда все закончилось, три ребра и два пальца оказались сломанными. Плюс сотрясение мозга и двадцать три рваные раны, которые пришлось зашивать.
А тогда он ничего не чувствовал, только сердце его рвалось на части.
Еще кто-то упал на него и придавил к земле. Потом под аккомпанемент криков и визгов за него взялись полицейские, перевернули его на живот, кто-то уперся коленом ему в позвоночник, заломил руки назад и надел наручники. Он еще раз приподнял голову и увидел Пейдж: она пряталась за деревом, глядя на него широко раскрытыми глазами.
– Пейдж!
Но она к нему не подошла. А потом и вообще пропала из виду, и Саймон понял, что снова упустил ее.
Глава вторая
Копы оставили Саймона лежать лицом вниз на асфальте, руки скованы за спиной наручниками. Одна из стражей порядка – чернокожая женщина с бейджиком на груди, на котором было написано «Хейс», – наклонилась к нему и сообщила, что он арестован, а потом изложила его права. Саймон метался и бил ногами, вопил что-то о дочери, умолял хоть кого-нибудь, чтобы остановили ее. Хейс терпеливо продолжала говорить, теперь о его праве до допроса хранить молчание и не давать против себя показаний.
Закончив, она выпрямилась и отвернулась. Саймон снова принялся кричать о своей дочери. Никто его не слушал, возможно, потому, что он явно был не в себе, поэтому Саймон попытался успокоиться и говорить как человек благовоспитанный и разумный:
– Офицер! Мэм! Сэр!
Но на него не обращали внимания, занимались опросом свидетелей. Некоторые туристы демонстрировали полицейским заснятое ими видео инцидента, и Саймон догадывался, что эти материалы не сулят ему ничего хорошего.
– Там моя дочь, – снова сказал он. – Я пытался спасти свою дочь. Он похитил ее.
Последняя фраза была, вообще-то, не совсем правдой, но он надеялся хоть так привлечь к себе внимание. И разумеется, ничего не добился.
Саймон повертел головой, посмотрел налево, направо, ища взглядом Аарона. Но того и след простыл.
– Где он? – крикнул Саймон, снова голосом ненормального.
Хейс наконец соизволила обратить на него внимание.
– Кто? – спросила она.
– Аарон.
Никакой реакции.
– Это парень, которого я ударил. Где он?
Ответа не последовало.
Горячка его уже почти прошла, и по телу разлилось отвратительное, тошнотворное ощущение боли. Наконец – Саймон понятия не имел, сколько прошло времени, – Хейс и высокий белый полицейский, на бейджике которого было написано «Уайт», подняли его на ноги и потащили к патрульной машине. Сунули на заднее сиденье, Уайт сел за руль, а Хейс рядом с ним. Держа в руке бумажник Саймона, Хейс повернулась к нему:
– Итак, что произошло, мистер Грин?
– Я разговаривал со своей дочерью. Ее парень встал между нами. Я попытался обойти его…
Саймон замолчал.
– И что же? – поднажала она.
