милой в том интервью.
У Элли ушло несколько секунд, чтобы усвоить то, что он сказал. Возможно, потому, что на них глазело слишком много людей.
– Я вовсе не милая, – отрезала она.
– Мне следовало употребить какое-то другое слово?
Элли ненавидела эти приемы. Повернувшись спиной к зевакам, она коротко бросила:
– Хватит дешевой болтовни.
Деррек недовольно взглянул на нее.
– Люди обычно со мной так не разговаривают.
– Возможно, в этом заключается ваша главная проблема. – Элли с легкостью удавалось имитировать устало-разочарованный тон учительницы средних классов. Такой тон часто использовала ее мать, всю жизнь проработавшая в школе. – Короче, вы признаете, что это с вашей подачи была написана та статья?
– Разумеется.
Шампанское едва не выплеснулось у нее из бокала.
– Та самая, обо мне?
Элли пришла сюда, чтобы вырвать у него признание и заставить оправдываться. Он нарушил ее планы, признавшись, что не находит в этой статье ничего особенного.
Деррек поставил пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта.
– Фактически эта статья обо мне.
Элли сделала глубокий вдох. У нее не было желания потеряться во всех этих вербальных вариациях. Она знала, что именно так, играя словами, он привык побеждать в споре.
– Ладно. Но зачем это было нужно?
– Чтобы сместить вектор общественного обсуждения от ложных обвинений вашего брата, пока я не выясню, что он сделал с пропавшими со счета деньгами.
Ту часть, где говорилось о деньгах, Элли решила пока опустить.
– Но вы назвали меня вашей… короче, дали понять, что мы с вами встречаемся.
– Верно.
Она не знала, что и думать о такой наглости.
– Но с какой стати? Мы ведь даже не знаем друг друга.
– Мой бизнес для меня важнее.
– А для меня важнее мой брат.
– Неправильный ответ.
Она что, отвечала на вопрос?
– Зато у вас всегда все правильно, да?
– У меня тоже есть братья, – сухо сказал Дер-рек. – Они сами о себе заботятся. Я же забочусь о себе и своем деле.
– Как у вас все четко. Как в машинном отделении.
Деррек улыбнулся:
– Может, это просто у вас путаница с приоритетами?
Она сделала вдох, проглотив раздражение.
– О да. Вечный холостяк и известный плейбой – главный обидчик моего брата – дает советы на предмет межличностных отношений. – Она сделала паузу. – Послушайте, мистер Джеймсон…
– Я все еще Деррек.
Его невозмутимость действовала ей на нервы. Элли чувствовала, как горят ее щеки, но ей не хотелось думать, что неожиданная потребность в свежем воздухе могла быть связана с его улыбкой.
– Никогда – слышите? – никогда больше не упоминайте мое имя. Никогда и нигде.
