любых предписаний и таким образом предупредить газетную шумиху, которая неизбежно последовала бы в случае его объявления в розыск.
Мэр города подписал ордер на арест Каупервуда. Следуя совету Стэджера, Каупервуд незамедлительно предстал перед Борхардтом и остальными вместе со своим адвокатом и внес залог в размере двадцати тысяч долларов – его поручителем выступил У. К. Дэвисон, президент Джирардского Национального банка, – под гарантию своего появления в центральном полицейском участке, где в следующую субботу должны были состояться предварительные слушания.
– Забавная комедия, господин мэр, – шепнул он Борхардту, и последний с понимающей улыбкой ответил, что это определенная процедура, совершенно неизбежная в такое время.
– Вы же понимаете, как все устроено, мистер Каупервуд, – заметил он.
Тот улыбнулся в ответ:
– Конечно, я понимаю.
Далее последовало еще несколько более или менее необременительных визитов в местный полицейский суд, называемый Центральным судом, где, выслушав обвинение, Каупервуд объявил себя невиновным. В ноябре он наконец-то предстал перед коллегией присяжных, где счел необходимым появиться из-за сложной формулировки обвинения, выдвинутого Дэвидом Петти. Там он был без обсуждения предан суду (на чем настоял Шэннон, недавно избранный окружной прокурор), и первое заседание было назначено на 5 декабря под председательством судьи Пейдерсона из первого состава квартальных судебных заседаний, местного подразделения суда штата Пенсильвания для разбирательства подобных преступлений. Тем не менее обвинительный акт в его отношении так и не был составлен до окончания долгожданных ноябрьских выборов, которые благодаря хитроумным политическим махинациям Молинауэра и Симпсона (вброс бюллетеней и беспорядки на избирательных участках скорее приветствовались, нежели осуждались) привели к очередной победе, хотя и при значительном сокращении республиканского большинства. Гражданская ассоциация муниципальных реформ, несмотря на громкое поражение на выборах, которого не случилось бы без мошенничества, мужественно продолжала метать громы и молнии в адрес тех, кого считала главными злоумышленниками.
Все это время Эйлин Батлер следила за чередой злоключений Каупервуда по газетным статьям и окрестным слухам с таким интересом, страстностью и энтузиазмом, насколько позволяла ее сильная и жизнеутверждающая натура. Она была невеликим мыслителем, когда речь шла о личных отношениях, но обладала достаточной проницательностью и без всякой логики. Хотя она часто встречалась с ним и он рассказывал ей о многом – но не более, чем позволяла прирожденная осторожность, – из газет, семейных разговоров за столом и в других местах она заключила, что, несмотря на его бедственное положение, дела все же не так плохи, как можно было ожидать. Одна статья, аккуратно вырезанная из «Филадельфия Паблик Леджер», вскоре после того
