Федя, не слушай безумца,
Не дай себе загнуться!
Ну ФЕДЯ! А-а-а!
Все будет хорошо,
Я и уголок нам уже нашел!
Феденька, зайчик, пойдем отсюда!
А то я устрою истерику!
Ну что же ты не веришь мне?!..
Не слышишь меня?
Ну ладно —
Теперь мне все понятно.
На, бери, убивай!
– -даёт Второму сознанию Достоевского молоток – —
А я буду реветь,
Бедная Лиза! Она же не хотела умереть!..
(Тартюф, с молотком за поясом:
Милосердие – вот истинный удел праведных.
Собирай сокровище не здесь, а на небе.
И не слушай этих речей неправильных,
Дьявольская гордыня слышна в беседе!
Каждый имеет право на собственное мнение,
Не противоречащее законам веры.
А ты ставишь Бога под сомнение,
Ты под влиянием злой химеры!
Но помни: каждый христианин – воин,
Помни костры инквизиции!
Ты души людей спасать достоин
Со своей новой позиции!
Так убей совершающих зло!
Вот высшая степень милосердия!
Знаешь, тебе очень повезло,
И Господь вознаградит за усердие.
Ну же, согреши
Во спасение души.
– -даёт Второму сознанию Достоевского молоток – -)
– -Евгений Онегин, Бомбист и Карамзин (Тартюф) растворяются в темноте – —
– - Второе сознание Достоевского срывает повязку с глаз Фёдора Михайловича Достоевского – —
Фёдор Михайлович Достоевский: Вот он, мой герой – Родион Раскольников!
Алексей Романенко
Mein Sterne
В тебе утратил всё, что так искал,
Рассыпался, собраться не сумею,
Моя обворожительная фея,
Мой легкокрылый ангел-каннибал!
Ты, не спеша, снимаешь с меня кожу,
Я истекаю кровью и смеюсь.
Как немец под Верденом, бьется пульс.
Любовь и смерть божественно похожи.
Промелькнувшей
Я счастлив жить в мире,
где есть такие, как ты.
Просыпаться и верить,
что не напрасен рассвет.
Не напрасны
аллеи, речушки, мосты;
не напрасно
стрелялся когда-то поэт.
Все во имя тебя,
промелькнувшей внезапно,
из толпы хлестко вырванной
взглядом моим,
и,
как в бездну,
в толпу
ускользнувшей
