style="font-size:15px;"> – Звали в гости.
– Что сказал?
– Что посоветуюсь с тобой и перезвоню. Что скажешь?
– Я рада приглашению. Обязательно съездим на следующих выходных. Хотелось бы ненадолго сменить обстановку.
– Это точно не повредит. Погуляем там по живописным местечкам, сделаем кучу фотографий… – замечтался Кирилл.
– Здорово, Кир. Слушай. Хочу кое-что с тобой обсудить.
– Слушаю тебя.
– Хочу найти работу.
– Лиз, тебе нужны деньги? Я зарабатываю достаточно…
– Кир, ты сто раз говорил, что не хочешь, чтобы я работала, потому что мужчина должен приносить деньги в семью и обеспечивать свою женщину. Все это я знаю, но… Я бы хотела, потому что закисаю. Хотя бы на время… кризиса. Ты понимаешь меня?
– Конечно, Лиз. Если ты считаешь, что это тебе поможет, то почему бы нет.
– Не думаю, что это меня вытащит, но отвлечет точно. Я больше не могу так.
– Лиз, поступай, как тебе хочется. Неужели я тебе запрещу, если ты в этом нуждаешься?
– Я люблю тебя, Кир.
– И я тебя.
Мы обнялись и сели смотреть обзор на «We happy few». Море аморального юмора не могло не поднять мне настроения.
– Интересная будет игра.
– Антиутопия – это всегда захватывает.
– Потому что мы живем в одной из них?
– Возможно. Но самые лучше из них созданы в двадцатом веке, а с тех пор кое-что изменилось.
– Лишь внешне, но не сама суть. Стержень остался тот же.
– Как в «Пиратах Карибского моря, помнишь»? «Раньше мир был куда больше»…
– «Нет, мир остался прежним. Стало меньше содержимого». Ты подумал, что посмотрим вечером?
– Хочу пересмотреть «Криминальное чтиво».
Мы с Кириллом убеждены, что все самые лучшие фильмы сняты в конце XX – начале XXI века. То же и с книгами. Это вообще золотое столетие мировой литературы и культуры. Я обожаю XX век за антиутопии, развитие научной фантастики и появление постмодернизма. Это был век гениев-прозаиков, которых по достоинству оценят, быть может, через пару столетий. Какие великие фамилии: Джойс, Кафка, Оруэлл, Хаксли, Замятин, Кальвино, Ионеско, Беккет, Брехт, Фаулз, Сартр, Пруст, Стругацкие, Азимов, Беляев, Ефремов, Бредбэри, Лем…
Проза – это сила литературы. Поэзия – слабость, субъективность. Она мне чужда. Из поэтов я понимаю только Лермонтова и Маяковского. Бродский вызывает у меня тошноту. Забавно, что мои сокурсники (бывшие, да и будущие) помешаны на Бродском и считают его гением. Но мы с ними во всем расходимся во вкусах, так что ничего удивительного.
Почему-то нас с Кириллом всегда привлекало все старое: книги, автомобили, фильмы, музыка, техника… Ушедшее казалось краше настоящего, и это убеждение нас объединяло. Мне безумно нравятся советские значки и открытки. Долгое время я мечтала жить в те времена. Не в войну,
