полную готовность предпринять любые усилия, чтобы защитить империю.
– А что мы можем сделать? – риторически спросил граф Толстой. – Мы бессильны перед монаршей волей. Государь наш, имея доброе сердце, доверяется порой кому попало. Конечно, ослепление такое пройдет, но как бы тогда не было поздно. Что думаете, полковник?
И с этим начальник охранки был целиком согласен. Он ждал, когда ему прикажут что-то делать. Конкретные действия, даже самые трудные, были ему ближе намеков, полунамеков и разного рода подмигивания. Он бы предпочел, чтобы ему сказали прямо: того – в камеру, сего – допросить с пристрастием, а этого довести до тишайшего состояния. Специалисты имелись всякие и все, как на подбор, надежные.
– Есть у меня одна мысль, вот только не знаю, как к ней подобраться, – опять повел обходной маневр граф Толстой. – Вот если бы открыть глаза государю на тех, кого он наградил своим доверием. Да так ему глаза открыть, чтобы он убедился, каких змей пригрел на своей монаршей груди!
Полковник плохо представлял, как может самому государю открыть глаза, но идею всячески поддержал.
– Приказывайте, ваше высокопревосходительство! – только сказал он.
Граф Толстой аккуратно поставил чашку на хлипкий столик.
– Да что же я вам могу приказать, дорогой Петр Васильевич. Тут ведь такое тонкое дело, не знаешь, как подобраться…
Ну, это было для полковника пара пустяков. «Тонкие» дела у охранки выходили отлично. Для этого имелся целый арсенал проверенных и безотказных приемов, да и людишки нужные всегда под рукой.
– Это возможно. Нужно время, чтобы к самому подобраться…
– Время сейчас на вес золота, – сказал граф Толстой столь значительно, что у полковника не осталось сомнений в его желании. – Шестнадцатого марта наш ловкий министр финансов будет делать доклад о своей реформе на Государственном совете. Необходимо, чтобы до этого государь отчетливо увидел, с какими людьми имеет дело.
Позволив себе некоторые раздумья, Секеринский многозначительно кашлянул.
– Тогда надо выбрать кого-нибудь калибром поменьше. Кого изволите?
– На ваше усмотрение, Петр Васильевич. Только помните: мы сражаемся за будущее всего государства, поэтому результат должен быть столь зрим и вещественен, чтобы ни у кого… – палец графа указал в потолок, – …не осталось и малейшего сомнения.
– Можете не сомневаться. Слушаюсь…
– Ах, Петр Васильевич, как приятно, что вы понимаете все с полуслова. Только не забывайте: должно быть сделано с умом, расчетливо и точно. И самое главное: неотразимо.
Именно так и делаются «тонкие» дела. Секеринский уже перебирал кандидатов на ответственное задание. Тут нужен был человек незаурядного таланта. Впрочем, одна кандидатура была на примете. Да и мысль у него сразу мелькнула столь оригинальная, что полковник даже удивился, как такое могло
