уезжать, и ему, похоже, очень не терпелось покинуть это место. Однако я уговорил его задержаться на пару часов.
Темнокожий господин усмехнулся, закуривая новую сигарету.
– Полагаю, ты привел достаточно весомые аргументы.
– В данном случае стряпчий не проявлял большой заинтересованности в делах клиента.
Из противоположного кресла послышался смешок.
– В очередной раз удивляюсь, до каких тонкостей ты освоил английский язык, Мохан.
Случайный свидетель этой беседы удивился бы непринужденности отношений между слугой и господином. Но удивляться было некому, наедине эти двое как будто оставляли роли, которые играли в обществе.
– Я предпочитаю называть вещи своими именами, – усмехнулся Мохан, однако тут же снова посерьезнел.
Он на память называл цифры, которые слышал от Эдварда Уилсона, описал злоключения семьи Лоуренс и решение стряпчего отдать Хелену с братом под опеку до достижения совершеннолетия. Под конец Мохан добавил:
– Ссуду на дом и прилегающие к нему земли дал наш гостеприимный друг Генри Клайдон. То есть все это, по сути, принадлежит ему, даже если эту сделку никак нельзя назвать разумной: размер выделенной суммы значительно превышает фактическую стоимость имущества.
– Равно как и ту сумму, которую могут заплатить безутешные наследники за свое добро, я полагаю?
Мохан кивнул. Повисла непродолжительная пауза, в течение которой смуглый господин задумчиво наблюдал за белыми завитками табачного дыма.
– Что ты задумал? – наконец спросил его «турок». – Для чего я добывал все эти сведения?
«Господин» склонился над столиком и погасил сигарету в хрустальной пепельнице.
– То, что ты сейчас рассказал, лишний раз убеждает меня, что все на свете продается и покупается, – сказал он так тихо, будто разговаривал с самим собой.
Носком до блеска начищенного сапога он придвинул стоявший у камина табурет с подушкой и положил на него ноги одну на другую. Потом откинулся в кресле и некоторое время смотрел на Мохана, опершись загорелыми жилистыми руками о подлокотники.
– Во что ты оцениваешь ту дикую кошку с побережья, Мохан?
«Слуга» сдвинул брови.
– Что ты задумал?
– Пока не знаю. – Положив голову на спинку кресла, его собеседник рассматривал замысловатые лепные гирлянды на потолке, как будто не обращая никакого внимания на «турка», вперившего в него сверкающие черные глаза. – Не исключено, что я на ней женюсь.
– Это несерьезно.
– Почему? – весело отозвался «господин».
– Потому что это уже не игра, Ян! – шепотом, но с угрозой в голосе ответил «слуга».
– Кто же может помешать мне сделать из этого игру, уж не ты ли, Мохан?
Он испытующе посмотрел на собеседника.
Тот тряхнул головой, не то сердито, не то испуганно.
