реаниматолога – девушка и пожилой доктор с могучими волосатыми руками – в качестве делегации вышли в коридор к обессилевшему главврачу, расплывшемуся в кожаном кресле с мокрым платком в одной руке и севшим сотовым телефоном в другой…
–– Павел Семенович…
–– А! – будто отмахнувшись, не глядя на коллег, выдохнул тот.
–– Давайте кончать, все бессмысленно, Вы же понимаете…
Павел Семенович встал, автоматическим движением поднял с подбородка на рот мокрую от пота маску, что не имело никакого смысла, и вошел в палату. Будто убеждая себя последний раз в правильности уже принятого решения, посмотрел на лицо больного, перевел быстрый взгляд из-под густых взлохмаченных бровей на один дисплей, на другой… Встретился глазами почти с каждым из участников трехчасового марафона за ускользающей жизнью Homo vegetativus 15 и закрыл глаза. Зашуршали халаты, что-то щелкнуло… Когда глава больницы выходил в холл, за спиной раздался характерный протяжный высокий тон.
Павел Семёнович Брискин в конце 1986 года был заведующим отделением больницы и доцентом кафедры психиатрии С-ского медицинского института, когда в больницу поступил больной по фамилии Гритшин. Он описал его тогдашнее состояние: тяжелейшая депрессия, бред. Первоначальный диагноз «шизофрения» кочевал из карты в карту, однако дополнялся всякими «добавками»: апатоабулический синдром16, синдром Кандинского-Клерамбо17 и т.п.
Первые годы Гритшин проявлял какую-то активность: двигался, разговаривал, но чаще в бреду, практически не следил за собой, был неряшлив, не узнавал родственников и знакомых, нес всякую чушь про инопланетян и свои огромные богатства «в собственном банке, самом надежном в мире».
Когда Брискин был назначен главврачом, а это произошло в 1991 году, Леонид Гритшин уже в основном лежал в кровати, сутками глядя в потолок. Родственники перестали его навещать, но платили большие деньги Павлу Семеновичу, иногда спонсировали больницу (ремонт, покупка нового оборудования, медикаментов). «Подкармливали» и простых врачей, следящих за Лёней. Позже стало перепадать санитарам и нянечкам.
Ходили упорные слухи, что этот Лёнечка первым в стране еще в застойные времена основал финансовую пирамиду на тайной продаже какой-то контрабанды. Следовательно, денег у него было немеряно. Однако они куда-то были определены на надежное хранение, но куда – никто не знал, в том числе и родственники его покойной жены. Правда, какие-то наличные после него остались. Поговаривали, что на них тесть Гритшина купил (или построил) на гребне кооперативного движения и ваучерной распродаже России завод в Подмосковье по переработке отходов, который давал хорошие дивиденды. Но то были крохи по сравнению с запрятанными где-то сокровищами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Homo vegetativus – (лат.) человек растительный.
Апатоабулический синдром – утрата эмоциональной живости, безразличие к окружающим, близким, своей судьбе, падение активности, бездеятельность, потеря инициативы, неряшливость, исчезновение прежних интересов, необщительность до полной отгороженности. Обычно эти расстройства сочетаются с нарушениями мышления от скудных формальных ответов, склонности к пустому резонерству, «соскальзываний» с темы до полной бессвязности. Все эти симптомы принято считать основными для шизофрении.
Синдром Кандинского-Клерамбо (Синдро́м психи́ческого автомати́зма) -- одна из разновидностей галлюцинаторно-параноидного синдрома; включает в себя псевдогаллюцинации (не связанные с объективной реальностью, «наведенные кем-то ощущения»), бредовые идеи воздействия (психологического и физического характера) и явления психического автоматизма (чувство отчуждённости, неестественности, «сделанности» собственных движений, поступков и мышления).
