владыки и его семьи, проживает еще множество народу – челядь, слуги и дружина. Кому-то строятся отдельные дома, кто-то живет в подклетях. А самые красивые строения, безусловно, княжеские терема. Это не какие-то обычные избы. Терема высоки и имеют несколько ярусов. Они значительно отделаны снаружи и роскошно убраны внутри. Ковры, резная и серебряная посуда, сундуки с редкими тканями, заморские вазы, оружие – украшают покои властителя Новгорода.
Словом, не город, а сказка. Так его и описывают путешественники. Но имеются и проблемы, недоступные неопытному глазу. Многие еще недавно свежие постройки вроде мостов и мощеных дорог уже потеряли вид из-за капризного климата. А город давным-давно перестал вмещаться в пределы оборонительной стены. Если боги разгневаются и вновь нашлют огонь на новгородцев – возродить их чудный град также быстро, как в прошлый раз, уже не получится. Теперь нет заготовок леса. И неизвестно, найдутся ли руки для строительства. Ведь дружина князя уплывает к далеким и пленительным берегам Царьграда. Каким окажется итог похода, предугадать наперед невозможно. Ведь Византия является одним из самых мощных и влиятельных государств.
Как бы там ни было, Новгород нуждается в средствах, которых, несмотря на все предшествующие победы князя, недостаточно. В связи с тем Гостомысл собирает флотилию и готовится выступить. Но это сегодня. А вообще, помимо расчетов на военную добычу, есть у него и другой замысел. Удачное замужество дочерей. Оно может принести выгоду не только им самим, но и их отечеству.
Обо всем этом Гостомысл думает почти постоянно. Даже сейчас, собираясь в поход этим ранним утром, таким же туманным, как и грядущее.
Князь неспешно натягивал рубаху. Поверх нее должны пойти доспехи и пояс, на котором мрачной ношей повиснет стальной меч.
– Не ходи…– послышался голос, который вывел Гостомысла из дум. Красивая молодая женщина наблюдала за сборами князя. Она сидела на кровати в одной лишь сорочке и непрерывно зевала. Ей становилось то жарко, то холодно. Оттого она то натягивала на себя покрывало, то сбрасывала его. – Ты ведь можешь остаться.
– Я не могу остаться, – бодро отозвался Гостомысл. – Ведь именно я созвал всех князей в этот поход.
– Вот пусть и идут. А ты останься, – упрямо повторила женщина, тряхнув золотистыми волосами.
– Я скоро вернусь, – уверил Гостомысл, прилаживая тяжелую кожаную крагу к руке. У него никак не получалось зашнуровать непослушный доспех.
– А если тебя убьют? – женщина спрыгнула с высоких перин, подошла к Гостомыслу и принялась расправлять шнуры, скрепляющие доспех на его руке.
– Меня не убьют, – несмотря на седину в бороде, Гостомысл все еще слыл умелым воином. Он не валялся возле печи, как другие старики, и не сидел на лавках по полдня точа лясы. Он все еще считался превосходным наездником. По утрам упражнялся с клинком. А иногда даже сам колол дрова.
– Откуда
