назад, а может быть, и больше, жила-была древняя старуха-якутка. Ее считали колдуньей; кого любила она, тех называли счастливцами, а кого ненавидела, на тех, рано или поздно, непременно обрушивались всякие беды. Слово ее было для соплеменников словом оракула. Когда она уж очень состарилась, то удалилась в отдельную лачужку. Мимо нее никто не проходил, не испросив себе благословения у колдуньи и не принеся ей какой-нибудь лепты по своему достатку. Кто забывал оказать ей почтение, тому она страшно мстила. Превратившись в черного ворона, она вздымала против оскорбителя вихри и метели, потопляла в реке лодку с его добром или отнимала у него разум. Теперь кольдунья уже умерла, но якуты до сих пор приносят разные дары на то место, где она жила. Предание добавляет, что колдунья жила на земле сто лет, что она была очень толста, рябовата и имела глаза блестящие, как звезды… Колдуньей же она сделалась вот почему. Однажды, будучи еще не старой женщиной, она дала у себя в хижине приют постучавшемуся ночью страннику, напоила его, накормила, – одним словом, пригрела. Проснувшись утром, она убедилась, что гость отплатил самой гнусной неблагодарностью: он ограбил ее хижину, зарезал ее единственного сына (она была вдова) и скрылся. Чтобы отомстить убийце, она вступила в союз с шайтаном, сделалась колдуньей и с тех пор преследует неблагодарных, кто бы они ни были и в чем бы их неблагодарность ни проявлялась. Нашего якута мы спасли от смерти, помогли ему выбраться из полыньи. Он никогда этого не забудет и непременно постарается выручить нас из беды в свою очередь… Да вот… чу!.. Слышите, кто-то кричит?
Действительно, в это время кто-то окликнул путешественников. Голос раздавался где-то поблизости.
– Эй! Якут!.. Это ты, что ли? – отозвался Лопатин.
– Я, барин, – ответил хорошо знакомый нашим путешественникам голос.
С этими словами якут появился у входа в ледяную пещеру, весь покрытый инеем.
Его приветствовали крепкими рукопожатиями, посадили к огню и угостили горячим чаем. Наскоро напившись любимого российского напитка, якут предложил путешественникам ехать как можно скорее.
– А у тебя есть на чем ехать? – спросил Лопатин.
– Есть.
– Что?
– Четыре нарты.
– С оленями?
– Нет, с собаками. Но только скорее, барин; надо торопиться.
– А что? Разве что-нибудь неладно?
– Неладно, барин.
– Шалят, а?.. Варнаки[6], что ли?
– Варнаки… Эх, барин, чем бы ехать скорее, а ты с разговорами…
– Да нет, брат, ты говори толком, я знать хочу.
– Ямщик – дурной человек… Мы встретили варнаков… С нас что взять?.. Нам они не страшны… Ямщик рассказал – вот, мол, господа богатые провалились в реку, сидят теперь, нас послали… «Так богатые господа-то?» – «Богатые. Деньжищ, добра всякого – целая уйма»…
– Ну, и что же? – спросил Лопатин.
– Ну вот и то же… Чай, сам теперь можешь понять, барин…
– Ямщик, значит,
Беглые каторжники.
