всё, что должно знать ратнику. И лишь окрепших силой, их берут в малую дружину. Вот так! – покосился на всю дорогу молчавшую Владелину Силыч.
Дамир тоже поглядывал на неё. Его тяготило то, что Влада решила, будто он прельстился отроками. Он старался не вспоминать о том, к чему вынуждала его злоба и ненависть Агын к пленницам. Но Влада помнила. Она так и не простила ему погибели отроков. И, хотя с тех пор как половцы поселились рядом с Рязанью, она впервые упомянула о его былой жестокости, её слова острым клинком вонзились в тело, разрывая нутро на куски.
– Глядите! Усман! – услышал он голос Владелины.
Указав на быстро приближающегося всадника, она вдавила сапоги в бока коню и поскакала вперёд.
Дамир и Силыч помчались следом за ней.
Они встретились с Усманом у раскидистого старого дерева. Спрыгнув с коня, половец взял за узду жеребца князя и погладил морду.
– Усман! – окликнул его Дамир, подъехав ближе и спешившись. – Ведомо ли тебе, отчего русичи столь отважны в бою?
– Нет, мой хан!
Он раскрыл рот, хотел было что-то сказать, но благоразумно решил промолчать.
– Оттого, что их дитя уже в три года обучают ратному делу. В четыре малец получает в руки меч. Но не как нам с тобой атасы поднесли малую саблю, а из дерева.
– Как с деревянным мечом можно стать воином? – удивился Усман и покосился на князя и сотника.
Силыч хмыкнул и кивнул в сторону князя.
– Ты летами постарше меня будешь, Усман? – Влада выбралась из седла и скинула плащ. – Стало быть, я для тебя как отрок из малой дружины для ратника. Сразись со мной, коли полагаешь, что с таким мечом воином не стать.
Усман тряхнул головой:
– Помнишь наш лёгкий бой, княже? – он вынул кинжалы и бросил их рядом с плащом князя. – Вы с Гайлисом супротив нас с ханом? Тяжко поверить, что наставники тебя учили мечом, выстроганным из дерева. Уж больно ты прыток и ловок.
Владелина усмехнулась. Дамир залюбовался лёгкой улыбкой, тронувшей губы любимой. Так захотелось прижать её к груди.
– Сразись со мной! – услыхал он голос Влады.
Она достала меч, взяла в руки щит и отошла подальше от расползающихся, что земные гады в траве, корневищ старого дерева.
– Ну, коли князь просит, отказать не смею, – вынимая саблю, Усман покосился на Дамира.
От его слов внутри у хана полыхнуло. Дамир лишь взглянул на Усмана и тот под тяжёлым взором убрал саблю в ножны и отступил.
– Неужто ты спужался быть поверженным? – усмехнулась Влада. – Коли твоя́ правда, Усман, и с палкой воином не стать, тебе нечего страшиться.
– Ежели, княже, правда твоя́, и воином даже с палкой становятся, то сразись со мной́. Отважишься? – выхватил саблю Дамир.
– Не убоишься супротив князя сваво выступать? – ухмылка засияла на лице Владелины, на миг заставив Дамира усомниться в верности задуманного. – Что же! Быть по сему! Токмо биться со всех
