освещает путь. Дядя сворачивает с заасфальтированной дороги в высокую траву. У меня нет сил разглядывать очередное дикое поле, и я просто плетусь за ним.
За высокими ростками наконец проглядывают очертания дома. Мы выходим к нему и мне приходится крепко зажмуриться – так ярко бьет свет. На крыльце стоит женщина. Заметив нас, она поднимает руку и машет. Тихон машет в ответ.
– Неужели дошли?
– Да. Идем, Вера. Осталось совсем немного.
Чем ближе мы подходим, тем лучше видно женщину. Свет больше не бьет в глаза, а ее халат не оказывается безразмерным. Она обнимает дядю, целует, а затем отступает, чтобы встретить нас.
– Вера, добро пожаловать! – чирикает Ирма, а я могу смотреть только на ее живот.
Она беременна! Срок большой.
Вот, для чего они нас удочерили. Я снова стану нянькой, только теперь не для одного ребенка, а сразу для двоих.
Опускаюсь на колени, держа Милу. Дядя с тетей что-то говорят, но их голоса размазываются по ушным каналам и исчезают, так и не донеся до мозга никакого смысла. Кто-то забирает сестру.
Заваливаюсь набок, чувствую прикосновение земли к щеке и закрываю глаза.
5
12
Мам, мне приснился странный сон.
Ты умерла, а нас с Милой удочерил дядя Тихон.
Ты сама передала нас ему и сказала, что сейчас не время для старых обид.
Почему ты так печально улыбаешься?
Разве это не странный сон?
Я бы не хотела, чтобы со мной случилось что-то подобное на самом деле.
# # #
Открываю глаза. Надо мной ярко освещенный потолок мансарды. Свет не искусственный, а дневной. Поворачиваю голову в сторону распахнутого двойного окна, вижу за трепещущими полупрозрачными шторами балкон. С улицы доносится запах свежескошенной травы. Прикрываю веки, вдыхаю. Тело покрывается мурашками.
До того, как под нашим домом спилили все деревья и уничтожили цветущие кусты, у нас тоже косили траву. В утреннее время запах сочной зелени напоминал, что за окном лето, что не надо идти в школу и можно отдыхать.
Мне почти удается расслабиться, когда я слышу звук шагов. Кто-то поднимается по лестнице. Не знаю, зачем, жмурюсь и притворяюсь спящей. Поворачиваюсь на бок лицом к стене, чтобы не выдать своего пробуждения. Шаги приближаются, останавливаются. Под весом гостей поскрипывает пол.
– Она до сих пор не проснулась, – говорит дядя.
– Это от переутомления. Зря ты повел их пешком, – шепчет с упреком Ирма.
– Ее мучила бессонница. Организм перенапрягся, вот она и отсыпается.
– У девочек сейчас очень сложный период, Тиша. Давай дадим им отдохнуть.
Они еще перешептываются, а потом чья-то рука касается моего лба. От неожиданности вздрагиваю и приоткрываю глаза.
– С добрым утром, – улыбается Ирма.
Кошусь на дядю, он тоже улыбается. Какая странная
