никаких расспросов со стороны цесаревны, видимо, не будет. Но как бы не так: Сольгерд немного успокоилась, видя, что незнакомец не желает ей зла, и поверила в то, что он послан Келлехерд.
– Откуда нянюшка вас знает? – наконец спросила девушка. Брегир не ответил, продолжая сосредоточенно шагать по руслу ручья. Ещё немного, и можно будет выбраться на сушу. – Она, кажется, не из тех, кто мог бы познакомиться с наёмником в таверне, – не унималась Сольгерд. Слово «наёмник» хлестнуло Брегира, словно отпущенная ветка. Он не любил это слово: так называют тех, кого легко перекупить, для кого не важно, кому служить: хозяином станет тот, кто заплатит больше. В какое бы дерьмо не заводила его жизнь, он никогда не ставил деньги выше чести. Но постоянно слышал в свой адрес, словно плевок: «Наёмник!». Что ж, фактически он им и был. А всё остальное – про честь и преданность – так, лирика. Для тех, кто ещё может себе позволить этот ореол благородного воина.
– Брегир?
– Что? – отозвался он, вырванный из гущи невесёлых размышлений.
– Откуда же?
– Я должен ей. Жизнь за жизнь.
– Да-а-а? – удивлённо протянула Сольгерд.
– Она спасла мне жизнь. Давно. Много лет назад. Пришло время отдать долг.
– Ого! – едва слышно прошептала Сольгерд. Она явно недооценивала свою няньку. Спасти жизнь воину… каково!
– Вы, наверное, были ещё ребёнком? – догадалась девушка.
– На пару лет постарше тебя.
– Но мне почти двадцать! – возмутилась она.
– Значит, чуть больше, чем на пару.
Цесаревна чувствовала нежелание Брегира ворошить эту тему, но любопытство разгорелось и остановиться было уже сложно.
– Как это произошло?
Брегир вывел коня из ручья и сел в седло позади Сольгерд.
– Держись крепче, – мрачно бросил он ей, пришпорив вороного.
Сольгерд казалось, что они едут уже несколько часов. Она не привыкла к долгим конным прогулкам, она вообще не очень хорошо держалась в седле, и теперь всё её тело отзывалось болью. Особенно беспокоила спина, которую девушка из последних сил пыталась держать прямо, чтобы ненароком не коснуться сидящего позади неё Брегира.
– Если ты будешь сидеть в седле хотя бы в половину не так напряжённо, нам обоим будет легче. Всем троим, если считать коня, – как можно мягче заметил Брегир, но Сольгерд лишь возмущённо дёрнула плечом, и Брегир мрачно вздохнул, мысленно поминая недобрым словом Келлехерд.
Приближалась ночь. Лучше было бы провести её в пути, чтобы максимально оторваться от преследователей (а они, несомненно, были), но Брегир ощутил уже знакомые, совсем его не радовавшие перемены. Чем темнее становилось, тем чётче его глаза различали мельчайшие детали, улавливали едва заметное движение насекомых, шевеление листьев. И запахи: обоняние обострилось, и воин мог расплести запах леса
