на шею. Властная, вполне самодостаточная, а главное, потрясающе красивая. Наверняка у нее и здесь есть поклонники. Осада, если таковая вообще возможна, будет длиться долго. Пока Калерия ничем не дала понять, что он ей нравится. Скорее, напротив.
«Вы не в моем вкусе».
А кто в ее? Кто был ее мужем? И почему об этом нет информации в инете? Коротко: развелась пять лет назад.
Он невольно вздрогнул, когда в дверь постучали.
– Да! Войдите!
Она была в джинсах и тонком свитере с рукавами три четверти. Это ей безумно шло: видны были красивые сильные руки, причем запястья их оказались тонкими, левое опоясывал широкий ремешок наручных часов. Часы были мужские, что лишь подчеркивало женственность их обладательницы. Да, несмотря на профессию, на волевой властный характер, Калерия была настоящей женщиной. Она мгновенно чувствовала, когда мужчина на нее западал, и спешила это использовать. Вот и сейчас принарядилась. Хотя кто бы ее в этом упрекнул? Рукава укоротила, чтобы тонкие запястья показать? Мужские часы нацепила, зная, как ей это идет? Не в вечернее же платье оделась. Нет, все сделано тонко, комар носа не подточит. Но Алексей был уверен: она хотела ему понравиться.
– Чай будете? – предложил он. – Или кофе?
– Надо же чем-то заняться, – насмешливо сказала она. – Так что ставьте чайник.
– Мы и в самом деле будем на «ты» лишь на людях?
– Пока не знаю. Я не решила.
Она явно кокетничала. Он невольно почесал рукой затылок: черт, как это делается-то? Не чайник, с чайником он справится. А вот за женщинами ухаживать разучился. А когда-то, еще до Саши, у него это лихо получалось. Но не набрасываться же на нее с поцелуями? На такую набросишься!
– Зеленый, без сахара, – сказала она, глядя, как Алексей возится с чайником.
В номере было все необходимое для чаепития.
– Скажи, у вас тут что, сухой закон? – вскользь поинтересовался он.
– Хочешь меня споить?
– И в мыслях не было! – притворно ужаснулся он.
– Врешь, – спокойно сказала она. – Ладно, оставим скользкую тему. Сначала ты должен полюбить керлинг.
– Другого пути нет?
– Нет, – все так же спокойно ответила Климова.
– Как интересно! Впервые вижу женщину, путь к сердцу которой проложен по льду.
– А ты, оказывается, остроумный! – удивилась она.
– О! Еще какой! Мне просто надо немного освоиться.
Он заварил чай, себе черный, ей зеленый. По крайней мере, на «ты» перешли. Теперь уже навсегда. Она и наедине перестала выкать, хороший знак.
– Девчонки видели, как ты уходила? – спросил он, присаживаясь в кресло у журнального столика. Калерия сидела напротив.
– Конечно.
– Комментарии были?
– Хочешь знать, что они о тебе думают? – она рассмеялась.
– Что я неудачник, который пытается жить за счет женщины. Удивляются, чем я тебя взял?
– Угадал. В тебе нет ни единого качества
