озирала череду ламп, убеждаясь, что они те же, матово-дневные, в прозрачные пристанища для мелких рыб не отнюдь превратились. А жаль…
Далее мы с Валентином муторно ехали со множеством пересадок, в пути обменивались незначительными соображениями, затем ходили по подземным переходам вдоль и поперёк совершенно чуждого проспекта, далее ждали троллейбуса в длинной клубящейся очереди и, не дождавшись, усаживались в микроавтобус сходного маршрута.
По дороге я наконец поняла, чем жизнь в мегаполисе так разительно отличается от иных видов людского существования. Здесь на передвижение с места на место (на любом виде транспорта, включая свой или чужой автомобиль) тратится столько физических сил и энергии, что возникает иллюзия перенасыщения делами и усилиями, от одной едва состоявшейся доставки из точки А в точку Б.
Когда мы наконец достигли точки Б, то есть вышли из маршрутки, прошлись вдоль индустриальных задов, далее сквозь чахлые кусты и заграждения, затем нежданно оказались возле приличной застройки, я уже не чаяла заняться дедукцией с наблюдениями, а всего лишь постыдно радовалась, что дальше ни ехать, ни идти не приходится. Ноги на каблуках начали активно протестовать на выходе из метрополитена, по ходу дальнейшего пути докладывали, что очень скоро выйдут из строя, а я могу двигаться любым способом без их участия. Хоть паланкин нанять, им без особой разницы.
Повинуясь велению изнемогшей плоти, я прошлась за Валькой вдоль образовавшейся улицы до солидного каменного забора, затем без спроса свернула в ворота с какой-то таблицей, поскольку узрела в глубине ветхие скамьи под убогими косыми крылечками. Зданий за забором оказалось несколько, все ветхие и ободранные, каждое об одном низком этаже. Друг Валя, понятное дело, шёл, не оглядываясь, и отчасти потерял спутницу по дороге, отчего вышло лёгкое недоразумение. Валентину пришлось спохватиться, вернуться и поискать потерю, что вызвало у него приступ сдержанного недовольства, пришедшего после удивления.
– И что это должно обозначать? – вопросил он, с брезгливостью занимая место на скамье. – Поясни для тупых, будь так очаровательно любезна!
– Вот ты, Валя обут в мокасины, идёшь, как на колёсах катишься, – не без удовольствия объяснилась я. – На мне, смотри внимательней, туфли на среднем каблуке, так уж вышло. Передвигаться с твоей скоростью я не в состоянии, о чём неоднократно напоминала, но тщетно. Осталось наглядно демонстрировать. Моим ногам необходим отдых. Обычно понятие прививается с двух-трёх попыток, твоя Марина не пробовала?
– Очень жаль, но нет, – отказался за супругу Валентин. – Я бы оставил её отдыхать на скамейке навсегда, и дело с концом.
– Верится, однако, с трудом, – развеселилась я. – Видали мы таких грозных мужей. То-то ты скоренько вернулся, не пройдя ста метров.
– Кстати, прелестная голубка, ты очень удачно уселась передохнуть, – срочно сменил тему Валентин. – Как раз с другой стороны забора,
