берега, – ответил Ганцев.
– Должно быть, в Африке сейчас ужасная жарища! – произнесла она.
– Ты это к чему? Мне кажется, и тут не холодно.
– Ни к чему. Это из Чехова.
– А при чем тут Чехов?
– Куда тебя зовет эта дурочка? – не отвечая, спросила Элла. – Я тебя предупреждаю еще раз, дядя Слава, она еще никого не доводила до добра.
– Мы с дядей Славой идем гулять на луг за ручей, – за Ганцева ответила Ксенька. – Пока вы тут жарите шашлыки-машлыки. Изжарите – позовете.
Дернув за руку, она развернула его за собой.
– Удачи тебе, сыщик, – донесся вслед насмешливый голос Маргариты. – Изображай дальше Джеймса Бонда в роли Шона Коннери.
– И не забудь усадить ее пописинькать под кустик, – добавила Элла.
«Хаммер» стоял, как скала. Над мангалом вился угольный дымок, напоминающий запах железной дороги – путешествий в новую реальность, которая казалась лучше старой.
– Вячеслав Константинович, – вежливо обратился Артемий. – Пока вы отдыхали, Элла Эдуардовна хотела послушать музыку, но Маргарита Анатольевна не знает, как открыть вашу машину!
– Виктор Андреевич! – позвал Ганцев.
– Слушаю! – ответил Войтович.
– Машина открыта, чип-карта в слоте. Надеюсь, твоего инженерного образования хватит, чтобы разобраться в кнопках и включить Элле Эдуардовне ту музыку, какую она хочет?
– Аккумулятор сядет, – нежно возразил друг.
– Мой – не сядет, – отрезал Ганцев. – Только встанет тверже.
– Ну мы идем или не идем, дядя Слава?.. – уточнила Ксенька.
– Идем, конечно, идем, моя сладкая!
Последние эпитеты он почти выкрикнул.
В данный момент ему захотелось досадить женам.
– Ходил по Уралу Чапаев-герой,
Он соколом рвался с врагами на бой!
– выразительно пропел Виктор.
Он любил напевать, всегда находил что-то подобающее моменту.
Ганцев отмахнулся, не обращая внимания на подковырки.
Пригорок, стекающий к ручью, был глинистым. Тут росли отдельные кусты полыни, подчеркивающие общую безжизненность почвы.
Ксенька скользила впереди, он шел следом, неожиданно ощущая немолодость.
– Дядя Слава! – крикнула девчонка, достигнув русла. – Блин, тут такие камни. Скользкие, как лягушки, я шандарахнусь в сланцах, не переберусь.
– Может, пойдем назад? – предложил Ганцев, спустившись к ней. – Пес с ними, с этими ягодами, которых нет.
– А вы можете меня туда перенести? Взять на руки и на ту сторону?
– На руки?
– Ну да. Я же ваша полудочка, вы меня всю жизнь носите на руках. Правда, сейчас я стала тяжелая. Но вы ведь сильный, как не знаю кто?
– Сильный, сильный, – подтвердил он.
– Ну так несите меня, дядя Слава!
Сияло равнодушное солнце, в разливе мелководного
