меня есть еще голубое бикини и черное. И даже белое – оно самое прикольное, через него все-все видно. Надела сегодня красное под цвет вашего «Хаммера».
– Надо же… Красный цвет тебе идет, а такая машина и подавно.
Глядя в небо, он пожелал коршуну успеха.
– Их уже сняли с производства, но в Америке полно подержанных, стоят в гаражах с минимальным пробегом. При их сухом климате это практически новые машины. Найду, закажу, подарю тебе прямо перед ЗАГСом.
– А за что мне такой подарок?
– Ни за что. За то, что ты есть на свете и я тебя люблю как дочь, какой у меня никогда не было и не будет.
В сене прошуршала невидимая мышь. Ксенька не врала.
– Дядя Слава, а можно, спрошу у вас одну вещь?
– Спрашивай.
– У вас с мамой что-нибудь было?
– С чьей?
– С моей, ясное дело, других тут нет.
– В каком смысле «было»? – переспросил Ганцев.
– В том самом, – спокойно пояснила полудочка.
– А с чего ты взяла, что у меня с твоей мамой что-то было?
– Вы так пялитесь на ее коленки…
– Ксеня, я мужчина, а твоя мама – женщина, – помолчав, ответил он. – А ее коленки – самые красивые из мною виденных. А видел я немало, уж поверь.
– И не только видели, – предположила она.
– И не только, – подтвердил Ганцев.
– Значит, у вас с мамой ничего не было?
– Не было, не было, успокойся.
– Значит, я не ваша дочь?
– Не моя, не моя. К сожалению.
Мышь появилась откуда-то снизу, пробежала через дорожку и исчезла в стерне. Природа жила по своим правилам, не обращая внимания на людей.
– Ты моя полудочка. «По-лу», прекрасно знаешь. Ты появилась на свет при мне. Я даже забирал тебя из роддома, потому что у твоего папы не было машины. Ты выросла у меня на руках, я люблю тебя больше всех на свете…
– Я это давно поняла, – перебила Ксенька.
–…Я отношусь к тебе как к родной, но ты не моя дочь. К твоей маме я не прикасался. Даже за коленку ни разу не потрогал.
– А хотелось?
– А ты как думаешь?
Она не ответила,
Разговор смешил, хотя цель расспросов оставалась непонятной.
– Это хорошо, что я не ваша дочь.
– Почему? – спросил Ганцев.
– Потому, – лаконично ответила девчонка.
Из-за ручья раздался зычный крик Виктора:
– Ребята-ааа! Ксения, Слава!.. Идите к нам, шашлыки горят и арака стынет!..
– Идем, идем, уже идем, – в ответ прокричал он.
Коршуну – или кем он был – осталось ловить сусликов в одиночестве.
Не без труда поднявшись, он протянув Ксеньке руку.
Та вскочила легко, обтряхнула с себя сено.
И вдруг одним молниеносным движением
