миг сжалась в комок, но тут же расправила плечи.
– Бьюсь об заклад, ты станешь дивной хозяйкой. Лучше, чем я. – Затем я кинула взгляд на доску с заказами. – А сейчас – пора разобраться с заказами на чары.
Я вернулась к амазонке, зачаровать которую в прошлый раз мне так и не удалось, и взялась за шитье. Закончив среднюю часть полочки жакета, я поежилась: творилось что-то неладное. Померещилось, что у меня за спиной притаился невидимый наблюдатель, и по коже побежали мурашки. Зачарованный свет вокруг иглы поблек, растекся, словно клякса на промокашке. Меня охватила дрожь, и вспышка темной магии озарила комнату.
Не медля ни секунды, я оборвала нить, не довершив колдовство, и смоляное облачко проклятия нависло над иглой. Руки мои тряслись, игла тихонько зазвенела, покачиваясь то в сторону помутневшего зачарованного света, то в сторону черных всполохов. Отделить свет от тьмы у меня не получилось, и я не на шутку перепугалась.
Немного успокоившись, я заставила себя воткнуть иглу в небесно-голубую шерстяную ткань. Волосы у меня встали дыбом, когда иссиня-черное пятно притерлось вплотную к иголке. Я прибегла к умению, которым не пользовалась уже несколько месяцев, и избавилась от проклятия способом, испытанным мной на королевской шали. Проклятие растаяло в воздухе.
Отложив жакет, я задумчиво поглядела на него. Итак, что же мне делать? Наша доска ломилась от заказов, и большая часть из них требовала колдовства. Кто наложит чары, если не я? Последнее дело – отдавать Алисе ателье с подмоченной репутацией.
Но главное – кто подскажет, что приключилось с моим волшебным даром? Ни одна из знакомых мне чародеек, включая Эмми, не накладывала проклятий. Это считалось табу. И как им тогда объяснить, почему рядом со мной внезапно появляется ненавистное облачко проклятия, обычно вызываемого только черными магами? О том, как я прокляла королевскую шаль, знал один лишь Теодор, но он ничем не мог мне помочь.
Однако ничего не попишешь – сегодня мои вопросы так и останутся без ответа. Возможно, я просто устала и нужна передышка, время, чтобы обрести равновесие.
Долетевшие с улицы крики подсказали, что обретение равновесия – непозволительная роскошь.
Я устремилась в главный зал магазина: Алиса и Эмми уже прилипли носами к окну.
– Я прозевала какой-нибудь праздник? – спросила я, полная самых дурных предчувствий.
Протесты прошлым летом и мятеж Средизимья начинались на улицах точно так же.
– Думаю, мы все прозевали, – усмехнулась Алиса, указывая на толпу людей, размахивающих палками с привязанными к ним живописными лоскутами.
Я облегченно вздохнула – люди в толпе выглядели счастливыми.
Когда я распахнула дверь, в мастерскую ворвалось сияющее солнце; оно пропекло булыжники мостовой и навело нарядный глянец на лица людей. Теперь я отчетливо видела, что это праздношатающиеся гуляки, а не бунтовщики. Они размахивали стягами всех оттенков красного: от ослепительно-алого
