не годилось. Во время передач динамики исторгали хрип, завывание, шуршание, никто не понимал ни слова и когда передача велась на русском, и когда, в учебных целях, на английском языках. Зато смеху в школе и анекдотов про радиоузел было предостаточно…
– Так где же тебя посадить? – вновь задалась вопросом классная. – Посажу-ка я тебя с Рублёвым. Правда, он у нас плохо воспитан, но я почему-то уверена: ты на него будешь хорошо влиять.
Кто такой Рублёв, новенькая уже знала: вон тот рыжий, с прической, похожей на воронье гнездо. Колюнин выпад не очень-то задел ее. Опять куда-то переезжать, менять школу, учителей, заводить новых подруг – это ей самой уже опостылело. Положила астры на стол учительницы и пошла на указанное ей место.
Едва до сознания Колюни дошло, что сейчас рядом с ним сядет эта девчонка, он вскочил и закричал:
– Людмила Сергеевна, что я вам п-плохого сделал?!
– Это он у нас так острит, – с горестной улыбкой пояснила классная новенькой и попросила Колюню подвинуться и освободить половину парты.
– А п-почему один я в классе должен сидеть с девчонкой?! – снова возопил он.
И только тут классная заметила, что на этот раз мальчишки и девчонки сели порознь. Даже Витек Перовский, тоненький и нежный мальчик, привязанный к Оле Самохваловой, как младший брат к старшей сестре, сел за другую парту.
– Вы это что?! – напустилась классная на всех сразу. – Сами для себя устроили раздельное обучение? Глупость какая!.. С тебя-то, Рублёв, мы и начнем. Пожалуйста, подвинься!.. Кому я сказала?!
– Людмила Сергеевна! – встала из-за парты и взволнованно заговорила Эмма Гречкосей, еще один постоянный объект Колюниных сатир. – Я считаю, у Рублёва нет морального права сидеть рядом с девочкой. Помните, что он в прошлом году сказал? Девчонка не совсем человек. У нее вместо мозгов – пшенная каша.
– Не ври! – вышел из себя Колюня. – Я не всех имел в виду, а т-только тебя…
– Да?! – Эмма, кажется, только этого и ждала. – А что ты про Свету Зарецкую говорил? Забыл?
– Что она ч-чокнутая?
– Рублёв!
– А разве нет? – настаивал он на своем. – Все нормальные во время п-переменки бегут в буфет или в туалет. А она чем занимается?
Света Зарецкая обладала, пожалуй, самой яркой наружностью в восьмом «А». На нее, как на лампочку в пятьсот ватт, нельзя было долго смотреть – до того красивы и загадочны были ее огромные, карие, чуть навыкате глаза. Но, как ни странно, она больше других девчонок в классе была озабочена своим внешним видом. Все знали: чтобы не располнеть, как ее мать, Света уже с шестого класса села на диету и ходит в сауну с бассейном. На переменках она общалась главным образом с зеркальцем: карандашиком подводила глаза, усиленно втирала в щеки какие-то кремы…
– Эмма, сейчас не время разбирать, когда и по какому поводу Рублёв высказался, – нахмурилась классная. – Сейчас от него требуется одно: чтобы он…
К этому времени Кате Малышевой надоело стоять в позе бедной родственницы
