а глубоко раскаявшийся грешник, пример для нас “заблудших овец”, работающих по шестьдесят часов в неделю и не уделяющих времени на спасение собственной души. В нем живет господь, а в нас искуситель, который требует гребаных утех, новый мобильник, одежку поприличней для жены и новый велосипед детям. Почему все так?
Гратко закончил так же резко как и начал. Опустил глаза, и даже не глянул на товарища. Словно он находился на исповеди, высказался, а наставлений ждать не стал. Семен хотел ответить, но понял, что ответа от него не ждут. Замялся. Какое-то время молчали, пока допивали уже теплое пиво.
– Ну, что пойдем?
Семен как-то нерешительно задал свой вопрос, глядя на задумчивое лицо собеседника.
– Да, конечно.
Через несколько метров Семен пожал руку товарищу и свернул на тенистую аллейку, ведущую к его дому, Иван же зашагал дальше сам. Проходя мимо церквушки с баллонами вместо колоколов, он надеялся еще раз увидеть священнослужителя, но дворик пустовал, а из открытых дверей слышалась музыка и пение большого количества человеческих голосов. Непонятный соблазн зайти внутрь охватил Гратко, он даже сделал несколько шагов в сторону церквушки, но затем резко повернул и зашагал прочь.
Замок привычно щелкнул, Иван открыл двери квартиры и зажег свет. Каждый день, возвращаясь с работы, он непонятно почему надеялся на какие-то изменения в обстановке. Он просто жаждал увидеть сдвинутые на пару сантиметров тапочки, или переложенную на другое место грязную рубашку или что-либо, что изменило свое положение за время его отсутствия, но… Но все упорно оставалось на местах. Гратко усмехнулся и направился на кухню, только теперь он вспомнил, что хотел зайти в магазин, так как холодильник пустовал еще со вчерашнего дня. Но вновь выходить на улицу пусть даже за съестным психолог не захотел. Ужин оказался аскетичным: корка засохшего хлеба и чашка полусладкого кофе.
Иван лежал на кровати, глядя на свет уличного фонаря, который заливал потолок его спальни. То ли кофе действовал на его организм, то ли голод, но спать не хотелось. Он более часа изучал узор на потолке, стараясь уловить нить всевозможных мыслей, которые хаотично метались в голове.
Он ничего не сделал из того, что запланировал еще в кабинете. Перед тем как оказаться в кровати он в ванной долго изучал трещину, затем положил руки на зеркало, и даже снял его с гвоздя, но так и держал над раковиной. Держал до тех пор пока не заболели плечи, еще бы минуту и он уронил бы его на пол, и быть может одной проблемой стало меньше, но руки сами осторожно навесили зеркало снова на гвоздь. Иван выругался и решительно направился к небольшой кладовке. Пока пересекал коридор и комнату родительской «хрущевки», убеждал себя в том, что зеркало ему еще пригодится хотя бы для поддержания собственного эстетического вида.
«А как бриться? А как расчесываться? Вот завтра же, хотя нет, после получки через неделю, зайду на рынок и куплю новое зеркало в ванну и тогда, это выброшу!» –
