Робин. Защищал свою дочь. Тогда я его понял, хотя от ненависти не избавился.
Мы с Беллой понаблюдали за дельфинами и пеликанами, а потом собрались домой. Я испытывал такое удовлетворение на пляже, такую отстраненность от проблем, что автоматически направился к нашему сгоревшему дому. Но тут же опомнился, и мы пошли к дому Фрэнни. Сумка на моем плече стала тяжелее.
По дороге с пляжа возвращаться в реальную жизнь, мне казалось, гораздо тяжелее.
Глава 6
Робин
Доктор Макинтайр помог мне подняться со смотровой кушетки.
– Посидите в приемной, пока я поговорю с вашим отцом, – сказал он.
Я посещала его много лет подряд, и всякий раз он заканчивал осмотр разговором с моим отцом, но на этот раз я почувствовала что-то особенное. Папа открыл передо мной дверь, и, проходя мимо него, я подняла глаза и увидела лицо столетнего старика. Он еще не успел закрыть дверь, когда я услышала слова доктора Макинтайра: «Я нахожу ее состояние значительно худшим, чем оно было у вашей жены в ее возрасте».
Я прошла по коридору в приемную, с трудом передвигая ноги, словно на них налипли пуды грязи. Ответ отца я не слышала, да я и не могла его расслышать. Я была в шоке. Ведь я это знала. Разве в глубине души я не боялась, что судьба моей матери, умершей в двадцать пять лет, станет и моей судьбой? Я знала, что мне хуже, чем полгода назад. Я никогда не могла бегать так быстро, как мои друзья, или ездить на велосипеде. Но теперь от малейшего усилия я чувствовала одышку и головокружение. Вчера, когда мы с друзьями танцевали у меня в комнате, мне пришлось сесть через две минуты. Сидя на кровати, я смотрела, как они танцевали и смеялись, чувствуя, что они отдаляются от меня.
В приемной я опустилась в кресло и стала ждать. Даже если бы я не слышала слов доктора, я бы догадалась, что все плохо. Когда отец вошел в приемную, глаза у него были красные. Он жестом предложил мне последовать за ним и, когда мы выходили, крепко стиснул мою руку. Ни один из нас не произнес ни слова, пока мы не подошли к машине. Я думаю, мы просто не могли говорить.
– Я так тебя люблю, Робин, – сказал он, открывая дверцу. – И хочу для тебя всего самого лучшего.
– Я слышала, что сказал доктор, – призналась я. – Что с сердцем у меня хуже, чем было у мамы. Значит ли это, что я не проживу столько, сколько она?
Мне только что исполнилось пятнадцать. Стало быть, мне оставалось самое большее еще десять лет.
– Ты проживешь дольше, – быстро сказал отец. – Возможно, нормальный срок, потому что врачи разбираются в твоем состоянии лучше, чем десять лет назад, и многие теперь подписывают донорские карточки, так что, когда тебе понадобится сердце, ты его получишь.
Я была неглупа, знала, что все не так просто. Я села, отец захлопнул дверцу и обошел машину, чтобы сесть на водительское место.
– Я хочу, чтобы тебя совсем освободили от занятий спортом, – сказал он, включая зажигание.
Я уже и так часто сидела на этих
