ли быть такая же история с женщиной?
– В смысле?
– Женщина занимается сексом с мужчиной, ей кажется, что он на самом деле ее любит, хочет, жаждет, а потом выясняется…
– Что выясняется? – поморщился Евгений Васильевич.
– Что он это все делал под давлением обстоятельств. Или под чьим-то личным давлением.
– Какой вы, однако, формальный, – усмехнулся Евгений Васильевич и добавил: – Я бы не отказался от рюмки коньяку.
Семья и школа
В наш класс, 9-й «А» школы № 7 Центрального района, второго сентября пришла новая девочка. Лена Фарафонтова. Маленькая, худенькая такая крыска с сивыми волосенками, забранными в тощий хвостик. Ну, серый форменный пиджачок. Блузочка с красным шнурочком; шнурочек бантиком повязан. Юбка с красным галуном. У нас отличная школьная форма, дизайнерская; но на этой Лене все сидело криво и косо. Видно, она всю жизнь проходила в трикотажных свитерках и нормальную одежду носить не умела. Ну, что еще? Ноги голые, потому что тепло. Носочки. И кроссовки застиранные вместо форменных туфель.
Пришла на второй урок, между прочим. Встала у двери и сказала:
– Здрасьте, я Лена Фарафонтова, мы переехали, и я теперь с вами буду учиться. А где можно сесть?
Даша Филонова встала со своей первой парты, подошла, осмотрела ее всю с головы до ног и обратно. Она была у нас самая главная. Альфа-альфа. Самая красивая. Тоже в форме, кстати говоря. Но как на ней смотрелось! Как в журналах или в кино. Она была дочка дяди Васи Филонова, нашего местного олигарха. Он держал все продуктовые, три сети: «Изумруд», «Лилия» и «Монетка». Для богатых, для нормальных и для тех, кто экономит. И еще у него были мебельная фабрика и речной порт.
Дашка, значит, подошла к ней и говорит:
– Это что за овца отстойная?
А та отвечает, губы дрожат:
– Мы переехали, и вот меня, значит, к вам в класс записали… Где можно сесть?
– Твое место – у параши! – Дашка говорит. – А лучше в колледж, на ткачиху.
И смотрит на нее и ржет.
Тогда эта Лена Фарафонтова вдруг отходит на полшага и ногой бьет Дашку прямо в грудь. Дашка падает, а Лена еще ей по животу добавляет. Мы все прямо языки проглотили. А она подошла к Дашкиной первой парте, вышвырнула оттуда ее портфель, смахнула на пол ее тетрадки и ручки и села на освободившееся, так сказать, место.
Ни слова больше не сказала.
Дашка подхватила свои вещички – и в дверь.
Вечером того же дня Дашкин папаша, дядя Вася Филонов, пришел в ресторан «Тютчев» на главной улице. Видит: за столиком Фарафонтов сидит, вроде ужинает. Он знал Фарафонтова – не лично, а вообще. Это был какой-то некрупный чинарь в Заречной управе. Подошел к нему, чтоб убедиться на всякий случай.
– Ты, что ли, Фарафонтов?
– Я, – говорит тот. – Чем могу служить?
– Это твоя секелявка сегодня в нашу школу пошла?
– Да, – тот вежливо отвечает. – Мы,
