на случившееся выражал заголовок на третьей странице «Пост»:
ПОМОГИТЕ ПОЛИЦИИ ПОЙМАТЬ СКРЫВШЕГОСЯ ВОДИТЕЛЯ!
Писали также кое-что о возможных последствиях в случае, если полиции удастся отыскать виновника. Судя по всему, ему грозило от двух до трех лет тюремного заключения.
Он прибавил употребление спиртного – что наверняка смогут установить с помощью услужливого ресторанного персонала – и увеличил срок до пяти-шести. По меньшей мере. Вождение автомобиля в нетрезвом состоянии. Неосторожная езда, повлекшая смерть другого человека. Бегство.
Пять-шесть лет в заключении. Какой в этом смысл? – подумал он. Кому от этого станет хорошо?
Он бросил газеты в пакет с мусором и достал бутылку виски.
Парень снился ему три ночи подряд, затем исчез.
По большому счету, так же обстояло дело и с газетами. О Биме Фелдерсе писали в пятницу, субботу и воскресенье, а когда в понедельник началась рабочая неделя, репортаж свелся к заметке о том, что у полиции по-прежнему нет никаких версий. Не объявилось никаких свидетелей, и нет надежных доказательств – что, собственно, может означать подобная формулировка? Юношу задавил неизвестный автомобилист, который затем, под покровом дождя и темноты, скрылся с места происшествия; это было известно с самого начала и оставалось известным четыре дня спустя.
В понедельник он вышел на работу. Воспринял это как облегчение и вместе с тем как своего рода «ослиный мост»[1] к нормальному образу жизни. Жизнь вновь покатилась по старой, избитой колее, привычной и в то же время какой-то чужой; по нескольку раз на дню он ловил себя на удивленных мыслях о том, как же на самом деле тонка пленка между рутиной и кошмаром.
Как она тонка и как невероятно легко рвется. Эта пленка.
После работы он поехал в супермаркет, в Лер, и купил новые чехлы. Сразу нашел цвет, почти не отличавшийся от цвета сидений, и когда позднее, изрядно потрудившись, сумел натянуть на них в гараже чехлы из эластичной ткани, почувствовал, что все наконец в порядке. Скобки закрыты. «Ничего» взято в скобки. Нанесен завершающий штрих в выработанной после трезвого размышления стратегии безопасности. Все меры приняты, все следы стерты, и он с некоторым удивлением осознал, что с момента трагедии прошла всего неделя.
Нет никаких признаков. Не появилось и намека на то, что ему придется отвечать за произошедшее в те роковые секунды в четверг вечером. В те жуткие и все более нереальные секунды, которые быстро удалялись в темноту прошлого.
Он справится. Он глубоко вздохнул, сознавая, что справится.
Правда, утверждалось – в паре газет и телепередач, за которыми он по мере возможности следил, – что у полиции есть кое-какие зацепки для расследования, но он понимал, что это лишь пустые слова. Неуклюжая попытка создать видимость большей осведомленности и компетентности, чем на самом деле. Как обычно.
Нигде ни словом не
Ослиный мост – pons asinorum
